Дворец райских наслаждений - [210]

Элен почувствовала, как Генри сжал ей руку, желая подбодрить девушку и придать сил. Странно, но она не испытывала сильного страха, хотя понимала, что дышит чаще. Она почувствовала в животе пустоту и, как это ни удивительно, желание, что немало ее потрясло. Девушка поняла, что не только смирилась с тем, что ей предстояло пережить; более того, перспектива ожидавшего ее испытания странным образом возбуждала Элен. Неожиданно она вспомнила, каким перед ней предстал мандарин на охоте — во всем великолепии доспехов, разгоряченный и залитый кровью, торжествующий победу, мужественный и сильный. Прежде она никогда не воспринимала его как мужчину. Он был чужаком с жестокими раскосыми глазами, плоским скуластым лицом, — злодеем из сказки, мерзким дядей Аладдина из пантомимы, стариком с вьющейся седой косицей, а еще от него пахло несвежей свининой, как, впрочем, и от всех китайцев, однако теперь девушка задумалась — каково оказаться в его объятиях. Долгий же путь она прошла после того, как окончила монастырскую школу. Все дело в ее отвратительном любопытстве, которое никогда не доводило до добра. Чувствуя себя виноватой, она обняла Генри, прижалась к нему, опустив голову ему на грудь.

— Все обойдется, — произнес Генри, слегка запнувшись, чего она раньше за ним никогда не замечала.

— Я тебя люблю, — с мольбой в голосе промолвила девушка. — Люблю, слышишь, — будто эти слова могли отогнать мысли об измене, витавшие у нее в голове.

Матушка Лю и следовавшая за ней Фань Имэй медленно направились к ним по коридору.

Генри принялся переводить Элен. Они приготовили ей горячую ванну. Она должна идти с ними. Они вымоют и оденут ее. Вскоре к ней в комнату придет мандарин.

Девушка почувствовала, как Генри предостерегающе обнял ее за талию. Матушка Лю игриво посмотрела на Элен и жеманно улыбнулась.

— Что она сказала? — прошептала Элен.

— Она поздравляет тебя с удачей, — ответил Генри. — Мандарин пользуется репутацией неутомимого любовника.

— Какая я везучая, — промолвила девушка.

— Ты сама просила перевести, — тихо произнес он.

Матушка Лю дала знак, и стройная Фань Имэй, стоявшая в нескольких шагах позади нее, с изяществом подошла к Элен и встала рядом. В этой красивой девушке, одетой в красно-синее платье, в ее осанке, безмятежном лице было что-то неуловимо знакомое. Элен вспомнила загадочное создание с печальными глазами, которое она как-то мельком увидела в павильоне напротив. Это случилось в один из тех счастливых дней, когда она, куда как более невинная нежели чем сейчас, приходила сюда на свидания с Генри.

— Это Фань Имэй, — перевел Генри. — Она тебе поможет принять ванну.

— Ты ведь ее знаешь? — спросила Элен. Во взгляде Генри, смотревшего на девушку, было что-то особенное. И уж как-то странно китаянка не поднимала глаз, вперив их в деревянный пол.

— Элен, давай поскорей со всем покончим, — произнес Генри, размыкая объятия.

Она поцеловала его в щеку. Фань Имэй замерла в терпеливом ожидании. Высоко подняв голову и распрямив плечи, Элен проследовала за ней по коридору. Генри глядел ей вслед. Матушка Лю посмотрела на него с сардонической усмешкой.

— Гордый, надменный Ma На Сы. Благородный, добродетельный Ma На Сы, который плел против меня интриги и похитил мальчишку-иноземца. Вы с этой сучкой Фань Имэй думаете, что от судьбы можно убежать. Видел, как мальчишка сдох на площади? Ну как, спас ты его? А теперь, как я погляжу, ты продаешь собственную женщину, будто оказался на моем месте. Ну что, Ma На Сы, ты по-прежнему будешь бегать от судьбы? Неужели ты совсем не похож на меня, бедную старую женщину, которой приходится бороться за жизнь?

— Избавь меня от своего философствования, — прорычал Генри.

— Какой же из меня, Ma На Сы, философ? — рассмеялась Матушка Лю. — Я продаю девочек, которые играют с клиентами в тучку и дождик. Точно так же как и ты. Надеюсь, ты стребовал с да-жэня достойное вознаграждение за тот час, который он проведет с твоей цыпочкой. Кстати, ты уверен, что он тебе заплатит? Ты бы удивился, если б узнал, сколько клиентов думают, что могут сунуть нефритовую ложку в кубок и после этого уйти, не расплатившись. Не принимай мои слова близко к сердцу, Ma На Сы. Просто дружеский совет. Мы ведь теперь занимаемся одним делом. В этом мире полно неожиданностей, — последнюю остроту она произнесла уже через плечо, засеменив по коридору в сторону своей комнаты. Ее плечи тряслись от смеха.

* * *

Элен лежала на матрасе, погруженная в полудрему, а Фань Имэй растирала ей спину и бедра сладко пахнущим маслом. Тело все еще приятно покалывало после бани. Сперва, когда ей пришлось раздеться перед Фань Имэй, Элен смутилась, растерявшись еще больше, когда китаянка скинула с себя одежду и залезла вслед за ней в деревянную бадью. Когда она кинула взгляд на гладкую оливковую кожу Фань Имэй, то собственная белая покрытая веснушками кожа показалась Элен грубой. Она не знала, куда деть глаза и руки, но Фань Имэй была очень чуткой. Она спокойно окинула печальным взглядом англичанку и жестами объяснила, что Элен надо лечь и расслабиться. Она терпеливо ждала, когда исходящий от воды жар поможет Элен избавиться от сковывавшего ее напряжения. Наконец девушка смежила веки и задремала. Потом китаянка взяла девушку за руки, жестом показав, что она должна встать. Словно няня, купающая ребенка, она стала поливать ее горячей водой, а потом нежными движениями намылила ее с ног до головы. К этому моменту Элен уже потеряла себя в бездне наслаждения и делала, что ей велели. Когда она почувствовала, как на нее снова льется горячая вода и ее опять намыливают, по телу прокатилась волна блаженства. На этот раз Фань Имэй соскребла мыльную пену деревянной лопаточкой, и Элен ощутила болезненное и вместе с тем приятное покалывание в тех местах, где лопатка коснулась кожи. Фань Имэй взяла девушку за руку и помогла ей выбраться из бадьи. Элен испытала шок, когда китаянка опрокинула ей на голову ушат холодной воды, но вскоре поняла, что никогда прежде не чувствовала себя такой свежей и чистой. Фань Имэй дала ей полотенце и показала на стул. Подхватив еще одно полотенце, Фань Имэй вытерла ей волосы, после чего обмотала его тюрбаном вокруг головы Элен. Потом, взяв девушку за руку, китаянка повела ее в прилегающую к ванной комнате спальню. Элен улеглась на матрац. Ее умастили маслами и сделали ей массаж. Хрупкая Фань Имэй взобралась девушке на спину и ловкими, умелыми движениями крошечных перебинтованных ножек принялась разминать ей позвоночник. Сквозь влажную ткань бинтов Элен почувствовала касание искалеченных ступней — будто детских кулачков, дотрагивающихся до нее через слой губки. Прежде сама мысль о бинтованных ногах казалась ей омерзительной, но сейчас она лишь удивлялась, как Фань Имэй удается удерживать равновесие. Ей пришлось принять эту странность как данность, потому что в глубине души она уже полностью отдалась блаженным ощущениям. Элен знала, что принимает участие в сложном, замысловатом ритуале, целью которого было подготовить ее к встрече с мандарином. Красавице предстояло ублажать чудовище, но девушке было уже все равно. Она почувствовала, как мягкие ручки Фань Имэй натирают ей маслом плечи, и вздохнула от удовольствия.