Дворец райских наслаждений - [204]
Септимус повернулся на каблуках и направился к палачу, походя оттолкнув кинувшихся к нему подручных. На мгновение он замер, уставившись здоровяку прямо в глаза. Палач нахально уставился на Септимуса, однако, не выдержав взгляда проповедника, отвернулся. Септимус вытянул вперед руку и мягко похлопал крепыша по плечу. Потом он встал на колени, позволив изрядно перетрусившим подручным снять с себя колодки. Проповедник, склонив голову, прошептал молитву и только затем дал одному из помощников завести себе руки за спину. Другой помощник осторожно отвел в сторону русую косицу Септимуса, обнажив ему шею. Палач мгновение помедлил и рубанул, однако голова Милуорда осталась на плечах. Здоровяку потребовалось еще два мощных удара, прежде чем клинку удалось преодолеть сопротивление плоти, мышц и хрящей. Наконец голова Септимуса медленно покатилась, присоединившись к головам его родных.
Все было кончено.
Почти. Доктор стоял как вкопанный, не обращая внимания на руку Генри, которую тот положил ему на плечо. Аиртон увидел, как мандарин поднялся и направился к месту казни. Лю Дагуан хладнокровно окинул взглядом тела казненных, напоминая сурового генерала, осматривающего поле боя после отгремевшего сражения. Потом мандарин вздернул голову и, как показалось, глянул прямо на окно, возле которого застыл доктор. Выражение его лица было непроницаемо, однако Аиртону почудилось, что мандарин будто хочет ему что-то передать, желает дать знать, что осведомлен о том, где скрывается доктор и что он видел казнь. Затем Лю Дагуан резко повернулся и пошел прочь.
— Пойдемте, доктор, — промолвил Генри. — Смотреть больше не на что.
Спустя несколько мгновений доктор обернулся, одновременно заметив на ладонях кровь. Он повернулся к Генри и ухватил его за рукав.
— Я Иуда, — прошептал Аиртон. — Я должен был быть вместе с ними. — Он впился взглядом в глаза Меннерса. — Я должен был быть вместе с ними.
— Давайте спустимся, доктор, — мягко сказал Генри. — Позвольте дать вам руку.
Они услышали плывущий по коридору звук воркующего голоса и увидели, как к ним семенит Матушка Лю.
— Вот вы где, — жеманно улыбнулась она. — Как мило. Наслаждаетесь солнечным деньком и чудесным видом из окна? Надеюсь, вы славно устроились и хорошо покушали. У меня для вас очень хорошие новости. Очень. Завтра вас собирается посетить мандарин. Представляете? Сам мандарин!
XVIII
>Когда пошел дождь, кое-кто из наших захотел вернуться к себе в деревню, но командир казнил тех, кто пытался уйти
Сначала были шок и неверие в случившееся. Потом у Элен началась истерика. Девушка тряслась в объятиях Генри. Ей хотелось вырваться, убежать прочь, куда угодно, главное подальше от тесной, расписной комнаты, душащих гардин и жутких воспоминаний о событиях, свидетельницей которых она стала.
— Ты видел? — кричала она. — Его голова! Голова! Голова Тома! Я плохая! Грязная! Хочу умереть! Умереть!
Генри пришлось отобрать у нее свою бритву и оттащить девушку от зеркала в позолоченной раме, о которую она стала биться головой. Он связал девушке руки, чтобы она не расцарапала себе лицо ногтями. Генри крепко держал Элен, а она все металась по кровати, глаза у нее сделались дикими, по щекам бежали слезы, на подбородке поблескивала слюна, а он целовал ее во влажные брови и шептал:
— Надо жить дальше. Ради них. Жить дальше. Понимаешь? Понимаешь?
Но она не отвечала ни на ласки, ни на слова. Постепенно он устала, дикие конвульсии, сотрясавшие ее тело, сошли на нет, но сознание продолжало прокручивать одну и ту же кошмарную сцену. Девушка лежала в объятьях Генри неподвижно, будто окаменев, устремив невидящий взгляд в потолок. Перед ее взором по-прежнему маячили отрубленные головы, обезглавленные тела и лужи крови на песке. В отчаянии Генри дал ей пощечину, чтобы привести в себя, вернуть в мир живых. На секунду Элен сосредоточилась, вцепилась мужчине в руку и тихо, словно доверяя ему страшную тайну, прошептала:
— Летиция была хорошей матерью. Она сняла с детей очки, чтобы они ничего не видели. — Элен хихикнула как безумная, издав жуткий, леденящий кровь смешок, похожий на визг шакала. — Но малышам все равно отрубили головы. Чик! Чик! Чик! Будто розы с куста срезали, раз, два, три, — слова сменились стонами, и она, не в силах совладать с собой, заметалась из стороны в сторону.
Генри решительно направился к одному из шкафчиков и принялся выдвигать один ящик за другим, пока не нашел того, что искал. Он достал длинную трубку, свечу и мешочек с черной пастой. Скатав пасту в шарик, Генри поместил его в чашечку и поднес трубку девушке, лежавшей на кровати. Почувствовав резкий запах, она успокоилась. Элен с жадностью выкурила первую трубку. Генри тут же скатал еще один шарик, и девушка снова затянулась сладковатым дымом.
— Спасибо, спасибо, любимый, — пробормотала она, прежде чем погрузиться в сон.
Долго, очень долго Генри сидел на кровати, держа в руках голову девушки. Потом Элен проснулась, и они сплелись в объятиях.
— Останься, со мной, останься, прошу, — прошептала Элен, когда они уже лежали отдыхая. — Не оставляй меня больше.
И он остался внутри нее, сжимая ее в руках, двигаясь вместе с ней, помогая ей пережить длинную темную ночь.
Андалусия, 1938 год. Гражданская война в Испании подходит к концу. Горстка коммунистов-сталинистов, загнанная противником — испанскими фашистами — в маленький городок, захватывает заложников и запирает их в прекрасном старинном соборе. Коммунисты планируют взорвать храм, уничтожив как можно больше врагов. Кажется, у оказавшихся в заключении людей нет ни малейшего шанса выжить, но одному из них, бывшему министру и знатоку Средневековья профессору Пинсону, попадает в руки рукопись еврея-алхимика, хранившаяся в укрытой под собором мечети XI века.
Путешествие графов дю Нор (Северных) в Венецию в 1782 году и празднования, устроенные в их честь – исторический факт. Этот эпизод встречается во всех книгах по венецианской истории.Джакомо Казанова жил в то время в Венеции. Доносы, адресованные им инквизиторам, сегодня хранятся в венецианском государственном архиве. Его быт и состояние того периода представлены в письмах, написанных ему его последней венецианской спутницей Франческой Бускини после его второго изгнания (письма опубликованы).Известно также, что Казанова побывал в России в 1765 году и познакомился с юным цесаревичем в Санкт-Петербурге (этот эпизод описан в его мемуарах «История моей жизни»)
Густав Эмар — признанный классик приключенческого жанра, романист с богатейшим опытом морских путешествий и опасных экспедиций в малоизученные районы Африки и Южной Америки. Он командовал пиратской бригантиной и томился в плену у индейцев Патагонии, и эти приключения писателя-авантюриста отражены в десятках блистательных романов, которые читаются на одном дыхании.В сборник вошли два романа Густава Эмара.Первый, «Поклонники змеи», — о зловещем культе Вуду, о магических обрядах и кровавых ритуалах гаитянских жрецов, которые выступили с оружием в руках против белых поработителей.Второй — о противостоянии белых поселенцев и техасских индейцев, возглавляемых отважным и жестоким вождем по прозвищу Черная Птица.Издание подготовлено по тексту 1898 года.
В пятый том Собрания сочинений известного французского писателя Гюстава Эмара входят романы «Золотая лихорадка» и «Курумилла», продолжающие цикл романов о приключениях Валентина Гилуа и его друзей.
В повести описывается промежуток с конца 1919 г. по конец 1921 г. на фоне окончания Гражданской войны в России. Человек, мало что помнящий, бежит из Москвы за страшное злодеяние, которое он случайно совершил против вождей Революции. Беглец был членом партии большевиков, но теперь ему вынесен смертный приговор и отсрочить его исполнение возможно только на Юге, где еще цепляются за последние клочки земли белые. Постепенно открывается предыстория беглеца, оказываются замешены потусторонние силы, стоящие за противоборствующими сторонами, высокая политика и простые человеческие судьбы, которые оказались раздавлены жерновами Революции.
«Люди и нелюди» – это первая часть романа «Проклятый род». Действие охватывает реальные исторические события: борьбу донского казачества с Крымской и Ногайской ордами, Ливонскую войну. Однако главные герои романа не царь Иван Грозный, не король Речи Посполитой Стефан Баторий и даже не лихой разбойный атаман Иван Кольцо, а простые казаки, истинные защитники Отечества и православной веры. Это повествование об извечных человеческих страстях, пороках и добродетелях, особо ярко проявляющихся в эпоху великих перемен.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.