Дворец райских наслаждений - [118]

— Это ответ на мое письмо? — спросил Аиртон, раздвигая занавески паланкина. — Суд как-то связан с нападением на моих детей?

Офицер, скакавший на лошади позади паланкина, даже не посмотрел на доктора.

Когда они достигли ямэна, солдаты спешились и, сжимая ружья, окружили Аиртона. Двое встали спереди, еще двое — сзади, будто собирались вести доктора на заседание военного трибунала. Лейтенант выхватил из ножен саблю и, прижав ее к плечу, возглавил процессию. Ворота открылись.

— Я что, арестован? — спросил доктор. — Куда мы идем?

Вместо того чтобы пересечь сад и направиться к покоям мандарина, лейтенант раскрыл перед ними маленькую дверцу, и доктор вместе с конвоем прошествовал в длинный, выложенный кирпичом коридор, уставленный скамейками. Коридор вел в маленький дворик, в котором Аиртон никогда раньше не был. Копейщики охраняли ворота. Дворик был битком наабит мужчинами и женщинами, которые сидели на корточках или же стояли, прислонившись к стенам. Собравшиеся принадлежали к самым разным сословиям — доктор заметил коричневые шелковые халаты купцов, синие хлопковые робы крестьян. Лица присутствующих были безучастны, люди были похожи на пассажиров, всю ночь проторчавших на станции в ожидании опаздывающего поезда. На доктора равнодушно посмотрели. В углу двора согнувшись стоял человек, забитый в колодки. В другом углу со столба свисали три железные клетки. С ужасом доктор заметил, что из клеток торчат руки и ноги. Несчастные были заперты в клетках в таком положении, что не могли ни встать, ни лечь, ни сесть. В тени у стены слева были свалены кандалы и цепи.

— Ждем здесь, — коротко бросил лейтенант.

— Где мы? — чтобы голос звучал спокойно, доктору потребовалось собрать в кулак всю свою волю. — Вы привели меня в тюрьму?

— Я вам уже сказал, это суд. Наберитесь терпения, доктор. Ваше дело скоро рассмотрят.

— Мое дело? — вздохнул доктор, но лейтенант уже не спеша направился к чиновнику в черных очках, сидевшему у ворот с пером и пергаментом. Аиртон с беспокойством наблюдал, как они разговаривают. Неожиданно он почувствовал, как кто-то дергает его за штанину. Глянув вниз, он увидел выпученные глаза и разинутый рот нищего. Один из солдат резко опустил приклад ружья, и попрошайка пополз прочь. Справа раздался резкий визгливый смех. Молодой, крепко сложенный мужчина, прикованный руками и ногами к столбу, весело подмигивал доктору. Аиртон отвернулся.

— Я требую объяснений. Что происходит? — тихо сказал он вернувшемуся лейтенанту. — Лю-да-жэнь знет, что меня привели сюда, как обычного преступника?

Лейтенант проигнорировал вопрос и жестом пригласил доктора следовать за ним:

— Сейчас начнется слушание вашего дела. Идемте.

— Какого дела? Меня что, судят? В чем меня обвиняют? Что за ерунда? Я иноземец. Китайский суд не имеет права меня судить!

— Идемте, доктор, вы лишь напрасно теряете время, — произнес лейтенант.

Ворота открылись, и доктор оказался в зале, озаренном тусклым светом горящих свечей. Аиртону потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к царившему в помещении полумраку. В самом конце зала на возвышении стоял стол, покрытый красной скатертью, за которым в богатом синем халате сидел мандарин. За его спиной стоял слуга, держа над своим господином желтый чиновничий зонтик. По правую руку от мандарина, тоже под зонтиком и тоже в синем халате, сидел молодой человек, голову которого украшала шапочка с зеленой пуговицей и павлиньим пером. Мандарин с бесстрастным выражением лица держал корпус прямо. Развалившийся в кресле молодой человек обводил залу ленивым взглядом влажных карих глаз, то и дело зевая и прикрывая веером рот.

Доктор озадаченно попытался вспомнить все, что он знал о китайском этикете. Мандарин был в Шишане чиновником высшего ранга. Кто же тогда этот красавец, чье поведение указывало на то, что он как минимум ровня мандарину?

Чуть ниже сидели писцы и чиновники. Без всякого удивления доктор узнал среди них Цзинь-лао, погруженного в чтение какого-то свитка.

На полу перед столом, за которым сидел мандарин, стояли на коленях три человека — двое взрослых и мальчик. Руки мужчины слева были скованы за спиной, в двух шагах от него возвышался стражник. В длинношеем пленнике с ручками и ножками-палочками доктор уловил что-то знакомое. Чувствуя, как в душе поднимается волна гнева, доктор узнал в несчастном А-ли.

Лейтенант шагнул вперед, сцепил над головой руки и поклонился.

— Да узреет суд иноземного доктора по имени Ай Дунь, — прокричал он.

— Суд узрел его, — хрипло ответил мандарин. — Офицер может идти.

— Согласно обычаю, обвиняемый должен встать на колени и поклониться до земли, — тонким голосом произнес Цзинь-лао.

— Иноземный доктор может не кланяться, — отозвался мандарин. — К тому же, казначей, он не обвиняемый. Как вы знаете, мы не имеем права судить его. Иноземцы находятся под защитой договора и законов экстерриториальности. Ни то ни другое мы не можем нарушить, — он повернулся к молодому человеку. — Насколько я знаю, князь, их еще не отменили. Или же я ошибаюсь?

— Боюсь, что нет, — улыбнулся юноша. — Какой стыд. Я был бы рад увидеть волосатого варвара, пытающегося поклониться так, как это делают цивилизованные люди.