Дворцовые тайны - [38]

Следующие полчаса Селия и Алан уточняли прочие детали плана передвижений королевы на следующей неделе и закончили совещание в пятнадцать минут первого. Королева и принц Филипп давали в этот день ленч для узкого круга приглашенных гостей, и Селии нужно было побыть с ними, а перед тем привести себя в порядок. Закрывшись в дамской комнате около кабинета, откуда она только что вышла, Селия напудрила носик, подкрасила губы розовой помадой и проверила прическу, которая тоже, равно как и неброское платье, являлась чем-то вроде элемента ее «рабочей одежды». Она была короткая и простая, волосы смотрелись аккуратно как под шляпкой, так и без нее. Плюс к этому удобная обувь, свободный пояс на талии и, наконец, немнущаяся ткань платья. «То, что надо», — говаривала королева, имея в виду твид и шерстяные ткани. Она очень жалела, что сама не может носить их.

Селия в последний раз взглянула на себя в зеркало и, выйдя из дамской комнаты, быстро направилась в Зал 1844 года, славившийся своими удивительными часами, прозванными «Голова негритянки». Часы стрелка показывала в одном глазу головы, а минуты — в другом. Помимо этого в комнате было и немало других ценных предметов искусства. Здесь приглашенные собирались перед ленчем. Их провожал сюда ливрейный лакей. Чтобы добраться от ворот дворца до этого места, приходилось преодолевать сотни ярдов по устланным красными ковровыми дорожками коридорам.

От Селии требовалось предложить гостям какие-нибудь напитки и постараться успокоить их, если вдруг возникнет такая необходимость. Она уже сверилась со списком приглашенных и убедилась в том, что здесь, как обычно, будут те, кто добился успеха на том или ином жизненном поприще. Среди гостей были Симон Левин, председатель Манчестерского строительного общества; исследователь и путешественник сэр Алан Уиттон; актер Дэвид Смедли, который совсем недавно мелькал на голубых экранах англичан, снявшись в телесериале; хорошо известный военный корреспондент Би-би-си Малькольм Эверетт, только-только вернувшийся с Ближнего Востока; поп-звезда под псевдонимом Болд и известная сочинительница женских романов Дина Ланкастер.

Мужья, жены, а также любовники на подобные мероприятия никогда не приглашались, так что в зале собрались совершенно незнакомые между собой люди, которых объединяло лишь то, что все они добились в жизни успеха. Их пригласила за стол сама королева, и предполагалось, что они покажутся ей интересными собеседниками и смогут ее развлечь. Для некоторых из гостей это был настоящий кошмар. Селия, зная, что многие из них не могут побороть в себе внутренней скованности, напряжения и подавлены великолепием окружающей обстановки, первым делом представила их друг другу, предложила что-нибудь выпить, а также попыталась разрядить обстановку внимательным обращением и шутками.

— Как мне следует ее называть? — нервно прошептал Болд, который позабыл дома памятку с инструкциями, присланную ему заранее из дворца.

— Мэм. Звучит почти как «Спэм»,[16] — с улыбкой ответила Селия и прибавила: — Королева любит, когда люди ведут себя непринужденно и естественно, так что вам не о чем беспокоиться.

— Нет, но меня предупреждали, что при представлении я должен обратиться к ней как-то иначе! Как же? — не унимался он. На лице его выступили капельки пота. Обычно его можно было увидеть на грампластинках с несколько другим выражением, а именно со сладострастной уверенной ухмылкой. Однако сейчас он выглядел весьма жалко.

— Ваше величество, — отозвалась Селия. — Но если честно, можете и не называть ее так даже при представлении. Оставайтесь самим собой, это все, что от вас требуется.

— Но мне кажется, в этой семье только принцессе Диане нравятся мои песни, — упавшим голосом проговорил он, взяв с подноса у лакея водку с тоником.

Дина Ланкастер как-то бочком приблизилась к Селии. Ее белокурые волосы были так сильно взбиты, что напоминали сахарную вату, а дородное тело было затянуто в тесное шелковое платье розового цвета с блестками. Она жеманно улыбнулась и спросила:

— Как глубоко я должна буду присесть в реверансе?

— Достаточно обычного книксена, — уверенным голосом ответила Селия.

— Разве? О, если бы вы знали, как я обрадовалась, когда меня заверили, что можно не надевать шляпку! Я их терпеть не могу! — Она еще больше взбила рукой волосы и снова улыбнулась. — А правда, что нельзя снимать перчатки до тех пор, пока меня не представят королеве?

— Не обязательно. Расслабьтесь и будьте непринужденны. Королеве хочется, чтобы ленчи проходили в неформальной обстановке. Ведь, в сущности, это единственная для нее возможность познакомиться с интересными ей людьми.

— Я так боюсь, что у меня, наверно, и кусок в горло не полезет! — Писательница отпила шерри, на ободке стакана осталось пятно от ее розовой губной помады, которое она украдкой попыталась снять кончиком пальца в перчатке.

Напряжение в комнате возрастало. Гости собрались в группки по двое-трое, переговаривались приглушенными голосами, словно в церкви, и беспрестанно поглядывали на свои наручные часы. Их попросили прийти в двенадцать сорок пять и сказали, что ленч начнется ровно в час. Кое-кто то и дело опасливо оглядывался на двери и невольно вздрагивал всякий раз, как она открывалась, чтобы впустить очередного гостя.