Дворцовые интриги на Руси - [54]

Заняв Киев, Ростислав отправил в Константинополь посольство с просьбой высвятить на Русь нового митрополита. При этом, вероятно, были объяснены причины, по которым далее занимать кафедру Константин не может. В патриархии с должным уважением отнеслись к этой просьбе, но с присылкой митрополита не торопились. Только под 1161 г. Ипатьевская летопись сообщает о прибытии в Киев митрополита Федора: «Том же лѣте приде митрополитъ Федоръ ис Царягорода, месяца августа, бяшеть бо посылалъ по нь князь Ростиславъ»[182]. Здесь несколько смещена хронология событий: в действительности митрополит Федор прибыл в Киев в августе 1160 г., но и эта дата отстоит от просьбы Ростислава более чем на год.

Столь длительные раздумья Константинополя объясняются, по-видимому, необычностью ситуации. На Руси был канонический иерарх, и доставление туда еще одного не предусматривалось правилами патриархии. Неизвестно, как долго бы длилась эта неопределенность, если бы трудную проблему не разрешил сам Константин, а вернее, его смерть, наступившая в 1159 г.

Сообщив о кончине митрополита Константина, летописец заметил: «народи же вси дивишася о смерти его». Удивляться и вправду было чему. Чувствуя близкий конец, Константин призвал к себе епископа Антония и попросил, чтобы после смерти тело его не было предано земле, но выволочено при помощи веревки, привязанной к ногам, за город и там оставлено на съедение собакам.

Согласно Московскому летописному своду 1479 г., завещание свое Константин подготовил письменно. Запечатав, он передал его епископу Антонию и взял с него клятву, что тот исполнит все в точности, как записано в этой грамоте. Когда Антоний открыл грамоту в присутствии Святослава Ольговича и прочитал ее, то «обрете в ней страшную вещь».

Конечно, было от чего ужаснуться Антонию и Святославу. Таких похорон они еще не знали. Однако клятва была дана, и Антоний выполнил последнее слово Константина.

Чем была вызвана столь необычная просьба митрополита? Объяснение некоторых историков, что Константин таким образом искупал свою вину за неканонически длительное отсутствие в Киеве или же за суровое обхождение со сторонниками Клима Смолятича, вряд ли можно принять. Не таков был характер, чтобы раскаиваться в содеянном. Скорее всего, это действительно был вызов обществу, отвергнувшему его, протест против совершенной над ним несправедливости[183].

Рис. 33. Погребение митрополита Константина в Спасском Черниговском соборе

По истечении трех дней Святослав приказал подобрать тело митрополита, внести в город и похоронить его у св. Спаса. Это было вызвано якобы тем, что все это время тело оставалось цело, и никто к нему не посмел притронуться: «На утрий же день Святославъ князь здумавъ с мужи своими и съ епископомъ, вземше тѣло его и похорониша в церкви у святаго Спаса Черниговѣ»[184].

Нетронутость тела Константина была расценена современниками, как первое чудо. За ним последовали и другие. Тот же Московский свод сообщает, что, когда хоронили митрополита, в Киеве «солнце помрачися и буря зѢлна бѣ», тряслася земля, сверкали молнии, грохотала гроза. Великий князь Ростислав в это время находился под Вышгородом. Буря сорвала его шатер. Князь преисполнился страхом и, вспомнив о смерти Константина, о которой ему поведал Святослав Ольгович, послал к св. Софии и иным церквам, чтобы служили всенощную по митрополиту.

В Чернигове же сияло солнце, а ночью над телом митрополита были видны три столба огненных до небес, а когда свершилось погребение, установилась необычайная тишина. Эти чудеса послужили Русской православной церкви основанием для провозглашения Константина святым.

Итак, Константин умер, митрополичью кафедру занял грек Федор, а Клим, по-видимому, коротал свои дни во Владимире-Волынском. Казалось, о нем совсем забыли, но судьба готовила ему еще одно испытание. В 1163 г. неожиданно умирает митрополит Федор, и Ростислав принимает, наконец, решение вернуть на кафедру Клима. В Константинополь снаряжается посол с просьбой признать его законным митрополитом Руси. К сожалению для Клима, в Олешье русские послы встретились с греческим посольством, которое сопровождало на Русь нового митрополита. Пришлось им возвращаться в Киев.

Такая необычайная торопливость патриархии возмутила Ростислава. Первой его реакцией было отказать митрополиту в приеме и отправить обратно в Константинополь. Затем он поменял гнев на милость, но при этом произнес такие слова: «Я сего митрополита за честь и любовь царскую нынѣ прийму, но впредь ежели патриарх безъ ведома и определения нашего, противно правил святыхъ апостоль в Русь митрополита поставить, не токмо не прииму, но и закон сдѣлаемъ вечный избирать и поставлять епископамъ Рускимъ с повеления великого князя»[185].

Свидетельство В. Татищева, несмотря на определенный скепсис историков в его восприятии, находит подтверждение и в древнерусской летописи. Вот что сообщает об этом событии Ипатьевская летопись в статье 1164 г.: «Прииде митрополитъ Иванъ в Русь, и не хотѣ его Ростиславъ прияти, занеже отрядил бяше Ростиславъ Гюряту Семковича къ цареви, хотя оправити Клима въ митрополью: и възвратися опять Гюрята изъ Олешья с митрополитомъ и царевомъ посломъ