Дворцовые интриги на Руси - [53]
Предложение Онуфрия поддержали присутствовавшие епископы, и Клим Смолятич был поставлен на киевскую митрополию: «И тако сгадавше епископы, главою святаго Климента поставиша митрополитомъ»[178]. Решения Собора в св. Софии Киевской, однако, не получили всеобщей поддержки и, по существу, привели к церковному расколу на Руси. Фактически Клим Смолятич исполнял митрополичьи обязанности только тогда, когда великим князем был Изяслав Мстиславич. Когда же князь под давлением Юрия Долгорукого уходил из Киева, покидал свою кафедру и Клим. После смерти Изяслава Мстиславича в 1154 г. и утверждения в Киеве Юрия Долгорукого Клим и вовсе был смещен с митрополии.
В 1156 г. из Константинополя прибыл на Русь новый митрополит. Им был крупный греческий богослов Константин I, который вроде бы знаком был с Русью еще до своего поставления. В Киеве торжественно встретили греческого иерарха. Накануне сюда прибыл и новгородский архиепископ Нифонт, чтобы оказать почести Константину, но осуществить свою мечту ему не удалось. Он умер в Киеве еще до прибытия митрополита. Среди встречающих Константина I были епископы Мануил Смоленский, Полоцкий, а также великий князь Юрий Долгорукий. Вот как эта встреча описана в Ипатьевской летописи: «Тогда же митрополит Константин приде исъ Царягорода, и прия и князь Дюрги съ честью, и Полоцкий епископ и Мануилъ Смоленьскии епископъ, иже бѣ бѣгалъ перед Климомъ»[179].
Пользуясь особым расположением Юрия Долгорукого и, по-видимому, пытаясь услужить великому князю, Константин занялся ликвидацией церковного раскола. Прежде всего он предал анафеме Клима Смолятича и Изяслава Мстиславича, сместил с кафедр тех епископов, которые поставили и поддерживали Клима. Все рукоположения последнего были объявлены недействительными. От тех дьяконов, которые желали служить новому митрополиту, было взято письменное осуждение бывшего митрополита: «И тако испровергъши Климову службу, и ставления, и створивше божественную службу, и благословиша князя Дюргя Володимирича, а потомъ и дьякономъ ставление отда, иже бѣ Климъ ставилъ митрополитъ, писаша бо к нему рукописание на Клима»[180].
Тотальная чистка клира Русской православной церкви, несомненно, осуществлялась с благословения Юрия Долгорукого. Разумеется, это не расходилось и с желанием Константинопольской патриархии. Крутость, с которой Константин принялся наводить порядок во вверенной ему митрополии, должна была продемонстрировать, кто в доме хозяин, а заодно и исключить подобные отступления от церковных канонов в будущем.
Но Константин несколько переусердствовал. Его действия не принесли желаемого результата, а, наоборот, породили еще большие противоречия. Беспрецедентная акция проклятия Изяслава Мстиславича создала сильную княжескую оппозицию митрополиту в лице сыновей покойного великого князя — Мстислава и Ярослава. Можно сказать, что положение Константина было ничуть не лучше, чем у его предшественника. Если Клим был всецело обязан покровительству Изяслава, то Константин в такой же мере зависел от поддержки Юрия Долгорукого. После смерти последнего он потерял опору власти, а вскоре и вовсе вынужден был оставить митрополичью кафедру.
Когда в 1159 г. в Киев вошли войска Волынского князя Мстислава Изяславича, Константин бежал в Чернигов. Летописец так прокомментировал это событие: «Бѣ бо в то время выбѣглъ ис Кыева Мстислава дѣля Изяславича»[181]. Конечно, Константин боялся расплаты за проклятие Изяслава. Но почему он ушел, скажем, не в Константинополь, как это сделал в свое время митрополит Михаил? Исследователи объясняют это тем, что в Чернигове на епископской кафедре сидел грек Антоний, и там Константин рассчитывал найти надежное убежище. К этому, видимо, следует прибавить и то, что черниговским князем был один из наиболее верных союзников Юрия Долгорукого Святослав Ольгович, и Константин рассчитывал, наверное, на его поддержку в возвращении оставленной кафедры.
Надеждам его не суждено было сбыться. Святослав Ольгович хоть и приютил опального митрополита в своем городе, участия в его судьбе не принял. Не озаботились происшедшим и другие русские князья. Кроме Ростислава Мстиславича, готовившегося к роли великого князя, никто из них не выступил на защиту Константина. Мстислав Изяславич не мог простить ему проклятие отца, а поэтому решительно настаивал на смещении с кафедры. Да, видимо, и Ростислав не особенно усердствовал в отстаивании его прав. Принципиальной его позиция была только по отношению к Климу, и когда она наконец нашла понимание у Мстислава Изяславича, Ростислав легко согласился на то, что митрополичью кафедру должен занять новый человек.
В летописях нет сведений о том, как вел себя в этой ситуации епископат Русской православной церкви. Он целиком состоял из иерархов, поставленных Константином, и, по логике вещей, должен был вступиться за своего митрополита. Тем не менее епископы, видимо, тоже промолчали. Уж очень одиозной представлялась личность Константина на Руси, чтобы ее можно было защищать без собственных нравственных потерь.
Заняв Киев, Ростислав отправил в Константинополь посольство с просьбой высвятить на Русь нового митрополита. При этом, вероятно, были объяснены причины, по которым далее занимать кафедру Константин не может. В патриархии с должным уважением отнеслись к этой просьбе, но с присылкой митрополита не торопились. Только под 1161 г. Ипатьевская летопись сообщает о прибытии в Киев митрополита Федора: «
