– Алекс, – со стоном произнес Вьятт. – Умоляю, не смотри на меня так. Не надо…
– Чего не надо?
– Не заставляй меня хотеть тебя.
– Я и не пытаюсь.
Но Алекс сама отчаянно желала его.
– Тебе не приходится прилагать для этого никаких усилий. Я мечтаю о тебе с самого первого дня. Мне не следовало брать тебя на работу.
– Потому что это непрофессионально?
– Потому что я не хочу ранить тебя, но могу сделать это.
– Что поделать. Ты притягиваешь женщин. Но при этом любовь тебе не нужна. Неудивительно, что сердца разбиваются.
– Да, и я не хочу, чтобы это случилось с тобой.
– Мое сердце в полной безопасности. Не беспокойся. Я научилась быть сильной.
– В таком случае тебе придется быть сильной за нас обоих, потому что я позорно близок к капитуляции.
И, словно доказывая правдивость сказанного, Вьятт склонился к девушке и замер в дюйме от ее губ. Между ними словно проскочил электрический разряд, который невозможно было проигнорировать. Алекс чувствовала, как по телу разливается огненный поток страсти…
И сама преодолела оставшееся расстояние, прильнув к мужчине в страстном, глубоком, голодном поцелуе.
Вьятт застонал. От острого мучительного желания у Алекс закружилась голова и подогнулись колени.
Вьятт, покусывая ее губы, прижал ее к своему сильному, твердому телу. Его ласки воспламеняли ее, обжигали… Его руки… О, эти руки…
«Не допусти этого, – велел внутренний голос. Можно было подумать, предупреждения Молли, Джейн и Сирины переплелись в единое целое, наделенное холодным разумом и здравым смыслом. – Ты же обещала быть сильной. Не отказывайся от своих слов…»
– Вьятт, мы должны остановиться, – прошептала Алекс в его раскрытые губы.
Слова путались и не желали слетать с языка.
Однако Вьятт тут же разомкнул объятия и отстранился:
– Я должен перестать делать это.
– Ну уж нет, на сей раз тебе не удастся приписать всю вину себе! – возмутилась Алекс, нахмурившись и скрестив руки на груди. – И потом, я сильная и могу позаботиться о себе.
На лице Вьятта тут же появилась улыбка, которую он не смог подавить.
– Не смейся надо мной!
– И в мыслях не было. Ты пугаешь меня, Алекс.
– Правда?
– Да. Правда. – Только из его тона исчез даже намек на шутливость. – Я должен отвезти тебя домой.
– Еще рано.
Вьятт удивленно приподнял бровь, ожидая объяснений.
– Мы же приехали сюда не для того, чтобы заниматься любовью, а ради этой милой гостиницы, – напомнила Алекс. – Настало время уделить «Гавани» внимание, поскольку совершенно очевидно, что ты ее очень любишь.
Вьятт посмотрел на нее с таким загнанным выражением в ярких зеленых глазах, что ее душа снова сжалась от боли.
– Я не люблю ничего и никого.
Услышать это оказалось неожиданно больно, хотя Алекс толком не поняла почему. Он говорил ей об этом с самого начала. И повторил то же самое всего несколько минут назад. Вообще-то все вокруг твердили об этом. Ничего удивительного: вряд ли можно ожидать чего-то иного от человека, который видел в жизни только ненависть. Однако он заботился о людях. Алекс вспомнила, как мягко Вьятт разговаривал с Белиндой. Он сделал все, что мог, чтобы помочь Рэнди. «И для меня тоже разве что не вывернулся наизнанку», – подумала девушка. Все-таки Вьятту знакомо понятие заботы и сострадания.
Она сделала глубокий вдох и решила рискнуть:
– Я так понимаю, ты привез меня сюда, чтобы услышать объективное мнение. Что, если бы я сказала, что эти коттеджи нужно снести?
Она заметила, что Вьятт нервно сглотнул.
– Ты бы этого не сделала.
Теперь Алекс знала наверняка, почему он никого не возил сюда.
– Знаешь, большинство посоветовали бы тебе продать «Гавань».
– Если бы это место приобрел другой человек, я сам предложил бы такое решение.
– А ты уверен, что сам не хочешь сделать это?
– Абсолютно.
– Почему?
Вьятт одарил девушку одной из своих редких улыбок, и ей тут же захотелось прижаться к нему и замереть, наслаждаясь мгновениями близости.
– Тебе нравится что-то улучшать, развивать, а не разрушать. Рэнди относился к тебе снисходительно, а ты искала в его поведении плюсы. Белинда рожала, ты могла бы отправить клиентов к Рэнди или вообще сказать, что это не твое дело, но ты помогла. Алекс Лоуэлл просто не способна на то, чтобы умыть руки и отойти в сторону. Поэтому если ты скажешь, что нужно сносить весь этот комплекс, я буду знать, что затея и впрямь безнадежная.
– В твоем описании я похожа на оптимистичную идиотку.
Вьятт покачал головой:
– Нет, по-моему, ты похожа на женщину, достойную восхищения, у которой всегда есть хорошие идеи.
– Ты любишь побеждать. И прекрасно знаешь, что, несмотря на все мои замечательные идеи, я часто проигрываю.
Алекс помолчала, снова вспомнив свои неудачи. Она подняла взгляд и, к своему удивлению, прочла на лице босса беспокойство.
– Я не собираюсь возлагать ответственность за успех или неудачу на твои плечи, Алекс. Мне просто интересно твое мнение.
– И все же это ты у нас гений в этой части. «Маккендрикс»…
– Совсем другое дело. Половина успеха была обеспечена его местоположением.
– И все же ты сумел добиться успеха там, где большинство потерпело бы поражение.
– Спасибо. Давай скажем так: моя ненормальная привязанность к «Гавани» мешает принимать адекватные решения. Я не хочу слишком вовлекаться в процесс.
