Двое из многих - [105]
— А Шура… не заразилась?
— Пока нет.
— Я немедленно иду к ней! — Иштван надел шинель и уже направился к двери, когда в комнату вошел дневальный и громко сказал:
— Командир полка приказал без его личного разрешения никому из казармы не выходить!
— Ну, я тогда пошел, — начал прощаться Ульрих. — Скажу Шуре, что ты не можешь… Что ей передать?
— Скажи, что приду к ней, как только разрешат выйти. Больше того, я сейчас пойду к командиру полка и попрошу у него разрешения… Скажи, пусть она ждет меня…
В казарме царило оживление. Бойцы обсуждали текущие события.
Керечен направился в кабинет командира полка, чтобы отпроситься у него в город. Чтобы попасть к командиру, нужно было пройти через комнату, в которой располагались бойцы-китайцы.
Имре пошел вместе с Кереченом.
Увидев Тамаша, китайцы обрадовались старому знакомому: Имре не раз учил их петь венгерские народные песни. Пели они, забавно коверкая венгерские слова, и много смеялись.
Однако Керечену не удалось найти Иштвана Варгу в кабинете. Пришлось ожидать его более четверти часа.
— Это вы меня ожидаете? — спросил. Варга, увидев Керечена.
— Да, — ответил Керечен. — У меня к вам просьба.
— Слушаю.
— Мне нужно уйти на час к невесте.
Иштван Варга развел руками и сказал:
— К сожалению, этого я не могу вам разрешить. Сегодня мы выступаем.
— Куда? — изумился Керечен.
— В Москву. Наш полк направляется в столицу.
— В Москву? Зачем?
— Речь пойдет об очень важном задании… Вы, возможно, слышали, что красные в Иркутске захватили у белочехов золотой запас…
— Слышал, — вымолвил Керечен. — Но какое отношение имеет наш полк к этому золоту?
— А такое, дорогой, что оно сейчас находится уже в Ачинске… Нашему полку приказано доставить эшелон с золотом в полной сохранности в Москву и там сдать его в государственный банк.
— Так оно и будет! — воскликнул Тамаш.
— Но, товарищ Варга… я обещал своей невесте, что останусь здесь, с ней… — неуверенно начал Керечен, чувствуя, как кровь приливает к лицу.
— Очень сожалею, но ничем помочь не могу.
— Мы хотим пожениться.
— Пусть едет вместе с нами. Мы везем человек десять женщин.
— Она не может… У нее дед болен тифом…
Варга немного подумал и сказал:
— Тогда тем более я вас никуда не отпущу, так как посещать тифозных больных строго-настрого запрещено.
— В таком случае я прошу вас, — дрожащим голосом начал Иштван, — демобилизовать меня…
Иштван Варга дружески похлопал Керечена по плечу и сказал:
— Не горячись! К тому же я не имею права никого демобилизовывать. Это может сделать только командующий армией. Пока же мы получили боевой приказ. Я не хочу, чтобы ты расставался с нами, потому что хорошо знаю твое революционное прошлое и твердо верю в тебя. Я понимаю твое беспокойство, но сейчас ничем помочь не могу.
— А если я не поеду с вами? Я не хочу оказаться бесчестным в глазах девушки, которая носит под сердцем моего ребенка!
Однако командир полка был непреклонен:
— На твоем месте, само собой разумеется, и я бы переживал. Но тут ничего не поделаешь… Советую тебе, напиши своей невесте письмо. Объясни все, напиши, что потом вернешься за ней и заберешь ее. А сейчас готовься к дальней дороге.
— Пойдем, Пишта. — Имре взял Керечена за руку. — Приказ есть приказ, а мы с тобой солдаты.
Бойцы начали готовиться к долгому пути. На железнодорожную станцию потянулся обоз с полковым добром. Настроение у всех было превосходное: как-никак ехали на запад, то есть поближе к дому. От Москвы до Венгрии намного ближе, чем отсюда, из Сибири. К тому же всем хотелось побывать в Москве, в городе, где живет великий Ленин…
В Ачинске полк Варги должен был принять эшелон с золотом под свою охрану.
В роте Имре Тамаша собрались старые друзья: Смутни, Балаж и Билек. Последний привез с собой Татьяну, которая наотрез отказалась расстаться с ним. Однако женатым был в роте не один Билек. В отдельном вагоне оказалось несколько женщин — жен красноармейцев.
До Ачинска доехали без происшествий. На станции стоял «золотой» эшелон, состоявший из одиннадцати пульмановских вагонов, которые усиленно охранялись вооруженными бойцами.
— Сколько же золота в этом эшелоне? — спросил вслух Мишка Балаж.
— Сколько, спрашиваешь? — повторил Смутни. — А вот давай прикинем! Если в одном вагоне поместится сто пятьдесят тонн, я так считаю, то в одиннадцати, следовательно, — одна тысяча пятьсот плюс сто пятьдесят; значит, одна тысяча шестьсот пятьдесят в слитках, монетах и тому подобном. А поскольку в тонне содержится тысяча килограммов, а в девятьсот четырнадцатом году за килограмм золота платили тысячу пятьсот крон, то, следовательно, в общей сложности это составит…
— Довольно большую сумму, — перебил его Мишка Хорват. — Лучше и не считай! Не ты клал это золото, не тебе его и считать. А вот чтобы посторонние под вагонами не лазили — это уж наша с тобой забота.
— Поговаривают, — начал Смутни, — что белочехи отцепили в Иркутске три вагона и увезли куда-то…
— И правильно сделали, — вмешалась в разговор Татьяна, жена Билека. — Нам следует сделать то же самое: отцепить один вагон и разделить его содержимое. Если каждому перепадет по шапке золота, и то хорошо. Вы это заслужили, а разве не так?
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.