Двое и война - [41]

— Вы не бойтесь, я лучше сделаю, — уверял ее Вася. — И висит рамка неудачно — напротив окон. Стекло отсвечивает, и ничего не видать. А я сделаю лучше, честное слово. И повесим на видное место. Можно?

— Ну-у, — уклончиво произнесла Елена Павловна.

Вася тут же вырезал алмазом стекло, положил на него карточку, прикрыл картонкой, склеил по бокам лейкопластырем.

— Так нравится?

— Ничего. — Елена Павловна подержала карточку за петельку-висюльку, продернутую в картонке. — Выдержит?

— Конечно.

— Ну делай и другие.

Карточку Ивана Плетнева повесил Вася в передней в простенок.

— Как кто войдет, так сразу и увидит.

Утром проснулся маленький Ваня, глянул из своей кроватки.

— Пап, а кто это?

Вася молчал. Молчала Зоя. Молчала Елена Павловна, застилая постель.

— Пап, а пап, кто это? — повторил свой вопрос Ваня.

— Это, сынуля, твой и Леночкин дедунька. Танкист. Офицер. — Вася покашлял, не зная, что еще сказать. Добавил: — Командир Красной Армии. Нашей Советской Армии…

— А он к нам приедет? — спросил Ванюшка.

— Понимаешь, сын… Мы тебя назвали Ваней в его честь. В честь дедушки. Расти таким же смелым и храбрым…

— А он приедет к нам? — снова спросил Ванюшка. Отец присел перед ним.

— Постой-ка, у тебя тесемка на рубашке развязалась. А мы возьмем ее и завяжем. Вот так. Вот так…

— Папа, а когда дедушка приедет к нам? — все не отставал Ванюшка. Все молчали, делая вид, что заняты своими делами.

Елена Павловна понимала, чувствовала, что и Вася и Зоя не могут сказать сыну, что Иван Иванович Плетнев погиб. Не могут потому, что щадят ее. «Но ребенок может спросить о дедушке и завтра и послезавтра. А что ему отвечать? Что дед пропал без вести и что вот уже четверть века я ищу его и жду? Тогда пойдут новые вопросы, на которые никто не сможет ответить. И как быть?..» Она вышла из спальни, привлекла к себе Ваню:

— Дедушка никогда не приедет к нам. Он погиб на войне. Как герой. Потому мы и назвали тебя его именем — Ваня. Твоего дедушку звали Иван Иванович Плетнев. Запомнишь?

— А как дедушка погиб? — спросил Ванюшка.

— Это длинная история, внучок. Если хочешь, я расскажу ее. Только вечером, когда приду с работы и мы пойдем гулять.

— Расскажи сейчас, — потребовал Ванюшка.

— Но я еще не умывалась и не причесывалась.

— Ты неумытая и непричесанная, а все равно красивая. Расскажи, расскажи! — не отставал Ванюшка, ухватив ее за полу халата и следуя за нею.

— Я опаздываю на работу.

— Не опоздаешь. Ты уходишь в восемь сорок, а сейчас сколько?

— Ну ладно. Слушай. — Она села в кресло. Ванюшка приткнулся к ее коленям. Положив голову на руки и глядя в ее лицо, приготовился слушать. «А что ему рассказать?» — думала Елена Павловна. И она рассказала то, что часто представлялось ей самой:

— Дело было так. Война. Дедушка уже воевал, и был ранен, и выздоровел, и привез бойцов на отдых. Потом он повел на фронт эшелон танков. Это поезд такой с платформами, а на них поставлены танки. Так вот он и вел этот эшелон на фронт…

— Он был машинистом? — спросил Ванюшка.

— Нет, он был начальником эшелона. Слушай дальше. Стал подходить поезд к фронту. И налетели на него немецкие самолеты. И давай бомбить. Худо дело. А до станции оставалось совсем немного — рукой подать. Машинист рванул и пошел, и пошел. А у самолетов, видно, бомбы кончились — они и отстали. Ну хорошо — вырвались. Бойцы, которые при эшелоне и при дедушке, рады этому. На большой скорости влетел поезд на станцию, на которой разгружаться надо. А там — фашисты…

Елена Павловна замолчала. Дальнейшее представить было трудно. Выручил сам Ванюшка.

— И… И дедушка сел в танк? — загорелся он. — И поехал прямо на фашистов? Да, да, бабуся?

— Да, да, — ответила она. — И он, и все бойцы сели в танки — и на фашистов! А сами стреляют — из пушек, из пулеметов. А танки наезжают на гитлеровские пушки, на грузовики, на разные машины. Давят их, кромсают гусеницами.

— И все! — закричал Ванюшка. — И разбили фашистов!

— Да. И фашистов разбили. И все, — обрадовалась Елена Павловна такому легкому выходу из положения и хотела уже подняться, но Ванюшка снова поставил ей на колени локти, уткнулся кулачками в виски:

— А что было потом, когда дедушка убил всех фашистов?

— Потом? — Она решила сказать, что дедушка так и погиб в танке. Но Ваня смотрел на нее такими ясными глазами и так ждал продолжения рассказа, что она не осмелилась оборвать его такой быстрой дедушкиной смертью.

— А потом дедушку, — сказала она, — направили в самое логово Гитлера, главаря фашистов. Туда нельзя было взять ни документов, ни фотографии, никаких других русских бумаг. Там надо было стать немецким офицером. Понарошку, конечно. Но так, чтоб все фашисты и сам Гитлер не догадались. И дедушка пробрался туда. Выведал много разных важных военных тайн, набрал секретных документов и передал нашим. И с той поры о нем ничего неизвестно. Может, его фашисты убили…

— А может… а может, сам Гитлер? — заволновался Ванюшка.

— А может, и сам Гитлер.

10

Они пришли с катка раскрасневшиеся, веселые. Зоя, смеясь, рассказывала, как, не успев сделать ни одного шага, упала Аленка.

— Да. Встанет и опять упадет, — сказал Ванюшка, не скрывая презрения. — Опять встанет и опять упадет. Неумеха!