Дверь в сказочный ад - [8]

Я усердно пытался сообразить, что же «но…» — увы, соображения, сообразительность и сама соображаловка были окончательно сбиты с толку. Вмиг мне показалось, что я нахожусь уже не в современной прогрессивной Англии, а как в яму провалился минимум на полтысячелетия в прошлое, где вокруг — одни древние тайны, завуалированные непроницаемым ни для ума, ни для взора туманом старобытности. А в старину, как известно, люди как-то умудрялись жить с плоской землей под ногами и твердым небом над головой. Там еще не было ни законов естествознания, ни тех, кто бы занимался этими законами. Зато полным-полно водилось тех кто с рогами, тех кто с копытами и тех кто с хвостом. А подобного рода чуланов, подвалов, смрадных подземелий и мрачных лесных трущоб — их обиталищ — вообще не счесть.

Тьфу на этот бред!!

Я усердно тряхнул головой, надеясь разболтать в ней лениво уснувшие мысли.

– Послушайте, граф. Динозавры, как мне известно, вымерли миллион лет назад, мамонты — лет тысяч пятнадцать-двадцать. А всякие ведьмы, домовые, эльфы, тролли и все их родственники вымерли всего лишь лет за двести до нашего времени… Вы думаете, кто-то еще остался?

Вместо ответа Каллистро задал свой вопрос, казалось бы, совершенно не относящийся к теме нашей беседы:

– А вам, господин Айрлэнд, никогда не приходило в голову, что цена за поместье слишком занижена с моей стороны?

– Да, впрочем…

– Не виляйте душой. И не думайте, что наткнулись на глупого старика, потерявшего способность реально оценивать окружающие вещи, — после этой довольно-таки едкой реплики Каллистро будто сбросил одну из своих масок. Он вольготно развалился в кожаном кресле, подставив свое старое лицо омолаживающим лучам дневного солнца. Все, что он говорил далее, говорил уже совершенно не глядя в мою сторону: — Двое из потенциальных покупателей даже разговаривать со мной не стали, как только узнали то, что знаете сейчас вы. Я мог бы вообще скрыть все эти тайны и чудаковатые завещания, если б захотел… Но у меня есть один пагубный недостаток!

– Какой же? Если не секрет.

И тут он наконец глянул мне в глаза.

– Я честен, мистер Айрлэнд.

Вообще-то забавная ситуация. Давно в такую не попадал, вернее — не попадал никогда. Время от времени я тайком всматривался в лицо графа, еще не потеряв надежду, что он мимикой выдаст свои истинные чувства. Но всякая его мимика уже давно застыла в потресканном морщинами изваянии старости.

– И что же в этом прокл`ятом или пр`оклятом чулане может находиться такого, что заставляло бы людей идти на самоубийство? Вы хоть сами в это верите? — более изящных вопросов мне в голову не приходило, так что пришлось задавать очевидные.

– Повторяю вам, мистер Айрлэнд, дверь в чулан заперта уже триста лет. Черепаха — и та сдохла. А что же там внутри: дай Бог ни мне, ни вам, никому другому так и не узнать.

Поначалу я откровенно не понял, при чем здесь только что упомянутая черепаха. Потом, кажется, сообразил. Но во всем остальном — полнейший мрак неясности. Этакий мистически-романтический абсурд. Внутренняя антиномия чувств и помыслов на пару минут ввела меня в состояние тупиковой меланхолии, где вялая воля не может уже принять ни одного вразумительного решения. Всю свою сознательную жизнь я общался с просвещенными трезвомыслящими людьми, и не мудрено, что заразился от них изъяном прагматизма. И как мне теперь прикажете реагировать на все услышанное здесь? Как бы вы поступили на моем месте? Отказываться от столь выгодной купчей из-за пожелтевшей бумажки да деревенских предрассудков?

Когда я произносил нижеизложенную реплику, мой голос был спокойным, деловым, почти дружественным:

– Хорошо, граф. Если помимо так сказать «портретов» руки барона Маклина и закрытого для всех веков и родов чулана замок больше не содержит никаких загадок, то для его приобретения мне не мешает ни первое, ни второе условие.

Он лишь молчаливо пожал мне руку. И когда в моей руке оказалась его старческая ладонь, она выглядела такой холодной, что я вновь вздрогнул как от ожога. Таким холодным может быть только тело трупа. Уже находясь за пределами замка, я столкнулся с озабоченным взором своего верного кучера Мэтью.

– Мистер Айрлэнд, извините меня, подлеца, что вмешиваюсь не в свое дело, но…

– Свое «но» будешь лошадям рассказывать! Излагай в чем дело, только коротко!

Мэтью, как добропорядочный слуга, уныло потоптался на одном месте, демонстрируя тем самым свое «недостоинство», потом окатил меня с ног до головы ледяной фразой:

– Не стоит вам покупать этот замок, мистер Айрлэнд…

И тут я позволил себе взорваться, от чего так терпеливо сдерживался в присутствии графа.

– Мэт! Неужели еще ты будешь действовать мне на нервы?! Что?!.. Скажи, что тебе здесь не нравится?!

Кучер втянул голову в плечи и принялся перетаптываться на месте еще с большим усердием.

– Я человек недалекий умом…

– Знаю! Поэтому и работаешь у меня простым кучером.

– Но душа моя всегда предчувствует неприятности. Это мне еще от деда досталось, знаменитого Мельхюазля, лесного пророка. Да, мой дед был человеком, о котором слагали легенды, хотя и простым пастухом. Нечисто это место… нечисто…