Дверь в сказочный ад - [7]

Будь я на его месте, наверняка вспылил бы в ответ, но Каллистро вроде совершенно не расслышал мои слова, неожиданно задав вопрос, к теме ну никак не относящийся:

– Вы женаты, мистер Айрлэнд?

– Н-н-нет… а что? — я долго растягивал это «н-н-н», не зная как вырулить с ответом. — Обязан еще и жениться?

Каллистро сделал неряшливый жест обеими руками.

– Извините, мистер Айрлэнд… Любопытство, простое любопытство.

– Так мы можем наконец свершить сделку?

И вновь наступило молчание, в котором, казалось, секунды две витала почти могильная тишина. Граф не произносил ни «да», ни «нет», его глаза продолжали смотреть в сторону коридора, точно там находилось нечто намагниченное для взора. Его следующей реплики я ждал, наверное, какой-то отрезок вечности.

– Не хотелось бы, мистер Айрлэнд, чтобы вы считали меня за идиота, но я обязан вам кое-что сказать. И это не завещание барона Маклина, не условие купчей, и уж тем более не приказ. Просто маленький дружеский совет…

При словах «маленький дружеский совет» рука Каллистро мягко легла мне на плечо, и я вздрогнул как от ожога. Сам себе удивляюсь.

– Помните, — продолжал граф, — когда я показывал вам подвальные помещения, мы прошли мимо одной ветхой двери, закрытой на большой чугунный замок?

Откровенно говоря, я не старался запоминать все до мелочей, но вроде нечто подобное промелькнуло перед взором.

– Возможно, там…

– Старый заброшенный чулан, — сообщил граф. — Вот уже триста лет, как эта дверь находится взаперти. После случая, произошедшего с графом Рэвилем, ни у кого из владельцев замка не поднялась больше рука открыть ее и заглянуть внутрь. Никто туда не входил, и вот вам мой совет: никогда, ни при каких обстоятельствах не любопытствуйте, что там находится. Держитесь вообще подальше от этого чулана. И пусть та дверь навеки останется взаперти. Повторяю, мистер Айрлэнд, я даю вам простой совет. Не императив. После того, как вы станете полновластным владельцем Менлаувера, никто не посмеет что-либо вам здесь приказывать.

Я уже еле сдерживал мимику самообладания на лице, все еще надеясь, что граф сейчас сам рассмеется от собственных слов. Но он был серьезен, как туча перед грозой. И, если уж быть откровенным, сейчас он мне сильно напоминал того самого идиота, которым упорно не хотел казаться. Суеверный трепет, сквозивший в его голосе, для моих ушей выглядел не меньше чем дикостью.

– Надо полагать, в том чулане живет какое-нибудь привидение. И это привидение так сильно занято привидением себя в божеский вид, что его еще пару столетий никак нельзя беспокоить. Я угадал?

Граф бросил мне в лицо жестокий смиряющий взгляд.

– Вам не идет ни маска высокомерного сноба, ни бульварного циника. Не прыгайте выше самого себя, мистер Айрлэнд, будьте тем, кто вы есть, — одной фразой он поставил меня на место и продолжил: — В этом чулане побывало уже несколько людей разных по сословию, разных по духу и даже из разных эпох. Все без исключения покончили жизнь самоубийством. Последней жертвой триста лет назад стал граф Рэвиль. Говорят, он проиграл какому-то итальянскому ломбардцу крупную сумму денег и, надеясь, что в чулане спрятаны сокровища, принялся их там искать. Буквально через пару дней он собственноручно удавился на стене замка. Более того, при непонятных обстоятельствах погибла и его жена… А теперь прошу вас следовать за мной.

Мы поднялись по вьющейся каменной лестнице на третий этаж и оказались в узком коридорчике, где стелилась длинная ковровая дорожка цвета плескающихся волн. Возникало забавное ощущение, что прямо по коридору протекает небольшая речка. Лакеи, едва завидев наше неторопливое шествие, услужливо кланялись и отходили в сторону. Граф провел меня в свой кабинет, где он любил купаться в мягких креслах, достал с полки небольшую шкатулку и извлек оттуда пожелтевший листок бума… Нет, не бумаги — какого-то пергамента. Он озадачивающе хрустел при всяком к нему прикосновении.

– Вот, прочтите. Это записка самого Рэвиля.

Я повертел в руках этот вынутый из трясины веков документ. Сомнений пока не было лишь в одном: его историческая ценность являлась неподдельной. И здешние мифы постепенно начинали приобретать реальные окраски. Затем принялся читать вслух:

– «Послание всем будущим владельцам Менлаувера, составленное собственноручно графом Ричардом Рэвилем за несколько минут до сознательного ухода из жизни…», — я замолчал, пытаясь заглянуть в глаза Каллистро. Оттуда, как и прежде, веяло холодом.

– Продолжайте, продолжайте…

– «Уважаемые господа! — читал я далее. — Рука моя дрожит, пульс отсчитывает последние удары. Заклинаю вас всеми богами всех религий, в целях вашей собственной безопасности, никогда в жизни не открывайте дверь в чулан, что находится в подвале, сразу налево от лестницы. Пусть на веки веков там висит тяжелый замок и будет закрыт вход всякому любопытствующему. Не повторяйте наших горьких ошибок. Убеждаю вас и прошу об этом, заботясь лишь только о вашем благополучии. Передайте это послание своим детям, а те пусть передадут следующему роду…»

Все. Конец. Коротко, но доходчиво. Что-то происходящее все менее и менее становилось похожим на розыгрыш. Я вдруг со внезапной ясностью понял, что и автор послания, и его хранитель были заражены суеверным страхом перед… черт поймет чем. Внизу пергамента стояла готическая роспись и дата: 13 мая 1564 г. Отдавая назад графу сей ветхий манускрипт, я сделал для себя еще одно весьма паршивое открытие: в какой-то момент почувствовал, что и сам поддался упадническому настроению. Не сказать, чтобы начал верить в населенный чертями и ведьмами инфернальный мир, но…