Дверь в мансарду - [13]
Мистер Квин пробормотал:
— Надо же, какое совпадение. Меня тоже отправил отец. Силком погнал путешествовать. Мой отец — инспектор Квин из Главного полицейского управления Нью-Йорка, вы о нем, должно быть, слышали. И если в Европе я хоть немного отдохнул, то на обратном пути все пошло насмарку.
— Послушайте. Вы ведь, кажется, пишете детективные романы. Теперь я вспомнил. Садитесь, мистер Квин, садитесь. Я, правда, не читал ваших произведений — терпеть не могу подобную литературу, но все мои друзья…
— По-видимому, написали обо мне массу писем с жалобами, — вздохнул мистер Квин, устроившись в соседнем кресле.
— Я хочу сказать, — торопливо пояснил доктор Макклур, — что вообще не люблю детективных романов. Так что не принимайте это на свой счет, речь идет не только о вас. В них всегда перевирают научную информацию. И прошу вас, не обижайтесь.
— Да, я понял, — уныло кивнул мистер Квин.
Его просто поразил изменившийся облик доктора. Сильное и мясистое лицо Макклура вытянулось, пиджак жалко болтался на его плечах…
— Что-то я вас раньше здесь не видел, — заметил доктор. — Впрочем, я почти не вставал с этого кресла.
— Я слишком ослабел и не выходил из каюты. Стонал, а когда мог что-нибудь проглотить, питался сандвичами с курицей. Вы долго были за границей, доктор?
— Месяца два. Ездил по столицам, наблюдал, что там делается. Остановился в Стокгольме, побывал в комитете по премиям, пообщался там с разными людьми. Извинился, что не прибыл вовремя, и все в таком духе. Они отнеслись к этому с пониманием, если учесть размер премии.
— Я где-то читал, — улыбнулся Эллери Квин, — что вы передали чек вашему институту.
Доктор Макклур кивнул. Какое-то время они сидели молча и любовались океаном. Потом Эллери спросил:
— А мисс Лейт здесь, с вами?
Ему пришлось повторить вопрос.
— Э… прошу прощения, — наконец откликнулся доктор. — Нет, Карен в Нью-Йорке.
— По-моему, круиз пошел бы ей на пользу, — проговорил Эллери. — В мае она показалась мне довольно усталой.
— Да, — подтвердил доктор. — Она переутомилась.
— Усталость после написания романа, — вздохнул Эллери. — Вы, люди науки, даже не представляете себе, какая это трудная работа. А «Восьмое облако»! Это же настоящая драгоценность. Отлично ограненная яшма.
— Не знаю, — пробормотал доктор и устало улыбнулся. — Я всего лишь патолог.
— Она изумительно тонко чувствует восточную психологию. И какой, какой изысканный стиль! — Эллери покачал головой. — Неудивительно, что она так устала и похудела.
— Она вообще несколько анемична.
— И очень настороженна. Вся как натянутая струна.
— Это в основном нервы, — пояснил доктор.
— Тогда отчего же она не поехала с вами?
— Что? — вспыхнул доктор Макклур. — О, извините, я…
— По-моему, — улыбнулся Эллери, — вы хотите сейчас остаться в одиночестве.
— Нет, нет, сидите. Я просто немного утомился, вот и все. Никаких секретов тут нет. Карен чрезвычайно застенчива. У нее это даже какая-то фобия. Боится грабителей и все такое.
— Я обратил внимание, что ее окна зарешечены, — кивнул Эллери. — Странно, как подобная обстановка способна действовать нам на нервы. Полагаю, это результат ее жизни в Японии. Он совершенно не сочетается с общим американским стилем…
— Да, она не умеет приспосабливаться.
— Мне говорили, что она никогда не выходит из дому. Ни разу не ночевала где-либо еще и проводит все время взаперти или в своем саду.
— Да.
— Она напоминает мне Эмили Дикинсон.[2] В сущности, можно подумать, будто мисс Лейт пережила какую-то трагедию?
Доктор Макклур приподнялся в кресле, повернулся к Эллери и пристально посмотрел на него.
— Почему вы так сказали? — осведомился он.
— А что, это правда? Так и было?
Доктор снова поглубже уселся в кресле и закурил сигару.
— Да, кое-что произошло. Много лет назад.
— И это связано с ее семьей? — предположил Эллери, никогда не скрывавший своего неутомимого любопытства ко всему на свете.
— С ее сестрой, Эстер. — Доктор немного помолчал. — Я познакомился с нею незадолго до Первой мировой войны.
— И несомненно, с нею случилась какая-то трагедия? — задал Эллери новый вопрос, побуждая собеседника к откровенности.
Доктор Макклур резким движением сунул в рот сигару.
— Если вы не возражаете, мистер Квин… Я предпочел бы не обсуждать эту тему.
— О, извините. — Выдержав паузу, Эллери поинтересовался: — А за какое исследование вы получили премию, доктор? Я плохо разбираюсь в научных подробностях.
Настроение врача мгновенно улучшилось.
— Ну, что я говорил! Все вы, писатели, одинаковы. Не разбираетесь и пишете что попало.
— Но в чем там суть?
— О, так, ерунда. Одна незрелая гипотеза. Мне случалось проводить разные дурацкие опыты с ферментами и их влиянием на процесс окисления в клетках. Я следовал примеру Варбурга из Берлина. К искомому результату это не привело, но кое-какие побочные задачи я, кажется, решил… — Он пожал плечами. — Хотя до сих пор не уверен. Однако не теряю надежды.
— Это вы об исследовании онкологических заболеваний? А я-то думал, что все врачи согласились: рак — болезнь наследственная.
