Две жемчужные нити - [11]
— Кто ж тебе выколол это?
— Сам, навеки!
— А очень больно?
— Не чувствовал… Ради тебя на все согласен… Поверь…
— Верю, милый. Верю…
— И зачем ты только что так меня обидела? Зачем проклинала? — страстно целовал ее моряк, не давая выдохнуть ни слова.
Еще дремавшее за горизонтом солнце теперь принялось деловито растапливать ночную тьму. В высоком черно-синем небе замигали миллионы золотых лучинок. Их пламенеющий отблеск Искра вскоре увидела в глазах своего моряка. Эти глаза все ниже склонялись к ней.
— Зачем же ты меня так? — шептал моряк.
— Ой, Валечка, я же проверить тебя хотела… Я думала…
— Глупыш… Разве же любовью можно шутить?
Синие колокольчики нашептывали Искре удивительную сказку, отряхивая на рассыпанные волосы чистую росу. В траве откликнулись кузнечики, весело застрекотали. Где-то, в развесистой кроне дубов, куковала кукушка, предвещая влюбленным долгие годы и золотое счастье. Девушка тонула в каком-то тумане, забывая обо всем на свете. И о фабрике, и о девчатах, которые уже проснулись в общежитии и, наверное, ищут свою непоседу Искру. О тетке Ивге и своем родном брате она сейчас и не вспомнила. Возле нее был Валентин, и это было для девушки свершением всех ее надежд и желаний. Нетерпеливое сердце наконец свободно вздохнуло и стало жадно пить то живительное тепло, которого ему не хватало в груди.
Искра еле успела на фабрику к станку, так и не придумав причины, которая бы объяснила все девушкам…
Ночью Искра попрощалась с любимым. Они сидели на росистой траве у автострады, в густых кустах дикой маслины, счастливые и печальные, пьяные от любви и трезвые от неминуемой разлуки.
— Я вернусь, когда здесь все затихнет, — успокаивал моряк.
— А если не утихнет?
— Тогда я вызову тебя к морю и мы заживем вдвоем. Распишемся. Квартиру нам дадут… У моря…
— Морей много… — вздохнула Искра. — На каком ты будешь?
— Посмотрю. Новоград — моя первая остановка. А если нет, так я на ТОФ подамся. Там никто меня не знает… Туда и тебя возьму…
— Когда?
— Наверное, не сразу… А пока я должен сдыметь…
— Что ты сказал?
— Ну, слово такое есть у моряков, когда корабль на горизонте плывет и дымит. А потом исчезает, и его дым тает в небе… Значит, сдымел корабль… Смылся. Пропал с глаз. Вот так и я, Искорка, должен смыться на то время, пока тут все забудется… Помоги мне… Ладно?
Она не ответила, а только поцеловала крепко, прижавшись к нему. Так они и замерли у дороги, в ослепляющем мигании автомобильных фар, которое накатывалось на них, словно морской прибой на крутые берега.
Потом он вышел на трассу с чемоданчиком в руке, остановил какую-то машину. И пропал в темноте. И Искра осталась посреди дороги одна, не зная, что делать дальше…
Скоро Валентин написал письмо, пробудив в сердце надежду, и девушка ожила. Потом письма перестали приходить, но от этого Искрина любовь не потускнела. Она жгла ее смертельным огнем, поднимала с кровати среди ночи, и девушка не раз бегала в рощу, где парень показал ей свою грудь. Там в высокой траве под березой встречала Искра солнце, слушала таинственную сказку лесных колокольчиков, видела кристальную росу на цветах. Только кукушка ей больше не куковала, потому что пора куковать давно отошла.
Осенью снова пришло письмо от Валентина, и девушке показалось — весна пришла вновь и вновь поют соловьи.
Искра не замечала под ногами осенней распутицы, не чувствовала осеннего дождя, не слышала, как тоскливо завывает ветер и гремит железом на крыше Фабричного общежития. Валентин любит ее по-прежнему и скоро заберет в Новоград.
И ожидание стало невыносимо болезненным. Искра мучилась сама и мучила других. Стала раздражительной, грубой с подругами.
Но вот всему пришел конец. Новоград открыли. Въезд для всех свободен. И она мчится с матросами на ревущем грузовике по той трассе, по которой когда-то уехал из их городка любимый, Валентин. Где он только не побывал за это время! И в Мурманске, и на Камчатке, и в Хабаровске. И все-таки вернулся в свой Новоград, и уж там Искра найдет его непременно. Это же совсем близко!
Водитель, словно угадав ее мысли, нажимает что есть мочи на газ. Степь ровная, трасса видна до самого горизонта, и он гонит машину по-морски, на крейсерской скорости. Машина ревет, стонет, кажется, словно асфальт тает под ее широкими колесами.
Курчавый, будто он нарочно завивает волосы, главстаршина Виктор Добряков все подзуживает юного и розовощекого, как девушка, матроса — водителя Петра Шпичку:
— Семафор дал добро! Курс свободный, жми, браток.
Петр косит глаза на Искру и, увидев в ее взгляде поощрение, крепче берется за руль, выжимая из мотора последние силы.
— Давай, давай, — хохочет Виктор.
— Ой, Витя, — радуется Искра. — Да вас расцеловать стоит, если мы засветло приедем в Новоград…
— Ты слышал, Шпичка?
— Да, слышал, как не слышать, — вздыхает Петр и сразу краснеет. — Кого целовать будут, а кого боцман на губу может посадить…
— Да за что?
— За бензин. На такой скорости она жрет бензин, как верблюд, — жалуется Петр, но скорости не сбавляет. — А повороты тут крутые. Того и гляди придется винтики от мотора собирать…
Виктор словно и не слышит ничего — рукой оперся о ветровое стекло, страхует Искру, чтобы не ударилась, если Шпичка вдруг затормозит.
Известный украинский писатель Василь Кучер (1911–1967) в годы Великой Отечественной войны работал корреспондентом армейских и фронтовых газет. Принимал участие в боях при героической обороне Одессы, Севастополя и города-героя на Волге. Событиям войны посвящены лучшие его произведения.В центре романа «Плещут холодные волны» — образы моряков-черноморцев, отстаивавших до последнего дня Севастополь.О том, как создавался роман и кто послужил прототипами главных героев, писатель рассказал в послесловии, написанном в 1960 году.
В книге известного украинского писателя рассказывается о том, как моряки, сражавшиеся за Севастополь в 1941 - 1942 гг. (после того, как советские войска оставили город), без хлеба и воды пытались переплыть Черное море и достичь кавказского берега.В основу сюжета положен действительный факт.
В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.