Две стороны. Грань правосудия - [2]

— Не самое удачное сравнение, шеф, — не удержался Биран. Эликсанд осекся и внимательно посмотрел на тэту на запястье. На нем была изображена перечеркнутая руна брака. Еще год назад от главы ушла жена. Собирая чемоданы, она сообщила ему, что когда-то выходила замуж за человека, увлеченного ею, а не работой — и со сменой приоритетов мириться не намерена. После этого Эликсанд налег на мучное, жирное, сладкое — все вместе и побольше. И сколько мы с Бираном ни пытались — посадить шефа на диету было нереально.

— Конечно же! Бирану светит брак, только если его вторая половинка смирится с Жорж Жоржастиком, а это не-воз-мож-но! — отвлекая шефа от грустных дум, заявила я.

Ошибка флоры и фауны обиженно вытаращилась на меня желтыми колючками, нахохлив ярко красный бутон, всем видом изображая возмущение. В театральных способностях этого недоразумения я не сомневалась, как и в мстительности. Однажды Жорж Жоржастик решил меня укусить, когда я, опрашивая злодеев в присутствии маг-конвоя, повернулась спиной. За самое мягкое место. Ржали и злодеи, и маг-конвой, и Жорж Жоржастик.

— Не обижай его, он хороший! — протянул Биран.

— Действительно, зачем тебе супруга, если у тебя есть танцующий кактус, — пробормотала я.

— Кира! — рыкнул шеф. — Тебе не кажется странным, что весь твой гнев вечно падает на безобидный цветок, который с места- то сойти не может?

— Не такой уж он и безобидный! Я после его очаровательных ухаживаний, — про ухаживания не я придумала, Биран так оправдал Жоржа, — месяц сидеть не могла! Ме-сяц!

— Кира!

— Хоть убейте, но писать сочинение на тему «Тысяча и одна причина — за что можно любить мерзкий кактус» я не стану, — на всякий случай заявила я, надеясь, что не подала шефу идею.

Спас робкий стук в черную деревянную дверь, изъеденную старостью и магическими боллами. Ими мы эту дверь закрывали, когда кто-то устраивал из нашего кабинета проходную, а нам самим было лениво делать это вручную.

— Входите, — хором крикнули мы с Бираном, облегченно вздыхая. Теперь точно избавились от нотаций начальства.

Дверь со скрипом распахнулась, на пороге стояла хрупкая женщина с зеленоватым лицом. Длинное серое платье, измазанное по низу в грязи, волочилось по полу, а с жиденьких серых волос стекали капли. Похоже, на улице льет как из ведра, а я и не заметила.

— Доброго дня, — кивнула я женщине.

— Вечера, — тихо заметила пришедшая, одергивая юбку, словно это могло скрыть ее старость и избавить от грязи. На вид постучавшей было лет сорок, хотя что-то мне подсказывало, что она многим моложе. — Простите, что так поздно, мне долго добираться до города. А остановку на постоялом дворе муж бы не одобрил… да и не до жиру.

— Вы присаживайтесь, — произнес начальник, бочком по двигаясь к двери. Хотя в его случае, хоть бочком, хоть напролом — все одно. — Кира, Биран, жду подробного отчета.

Женщина неуверенно вошла в кабинет, пропуская шефа в коридор. За ней тянулась мокрая дорожка стекшей с одежды воды. Не дело это…

— Как вас зовут? — поинтересовалась я.

— Лиридана, — хрипло ответила она.

— Лиридана, вы не против, если в отношении вас я применю магию просушки? — необходимая формальность. Если бы я без спроса применила магию, то на Бирана свалилось бы куча бумажной волокиты по факту несанкционированного применения магии без согласия пострадавшего.

Женщина вздрогнула, словно я ее ударила, беззвучно что-то проговорила, но после неуверенно кивнула. Размяв пальцы и шумно выдохнув, я начала вспоминать формулу просушки. Главное, не перемудрить с количеством вкладываемой энергии, иначе вместо сухой Лириданы мы получим Лиридану прожаренную. И тогда Бирану придется заполнять кучу свитков уже по факту убийства. Внутренне нащупав нужные вектора, я с шумом выдохнула, пропуская через пальцы поток магической энергии и направляя ее в сторону женщины. Теплый воздух закружился вокруг пришедшей, развевая ее юбку и просушивая каждый кусок ткани. Так-то лучше.

— С-спасибо, — запнувшись, произнесла Лиридана.

— Теперь к делу, — уже более холодно и безэмоционально ответила я. — Вы к нам по какому вопросу?

— Мой муж… Он пропал. Отправился на ярмарку выходного дня в этом районе и больше не появлялся.

Ярмарка выходного дня закрылась позавчера ночью. Вчера бойкие торговцы еще торговали: по дешевке распродавали не разошедшимся в выходные товаром. Следовательно, сегодня окончательное завершение ярмарки. Рановато она пришла для заявления, еще и недели не прошло, не говоря уже о положенных четырнадцати сутках.

— Лиридана, где вы проживаете?

— В болотных землях, лиг в десяти от окраин. Мы с мужем отшельники, — пояснила она. — Потому его задержка так… обеспокоила меня. Он же только за лекарствами ходил, остальное все свое… родное, с огородов.

Мы с Бираном переглянулись: новый висяк на нашу голову. Дел о сбежавших мужьях у нас пол-архива, а тут еще и условия спорные для мужика.

— Лиридана, вы бы еще подождали, вдруг вернется, — мягко произнесла я. — Мы в любом случае пока ничего сделать не можем, а само заявление имеем право принять только по истечении четырнадцати суток…

— Но я сердцем чувствую — что-то не так! — женщина поджала губы, на глазах проявились слезы. — Понимаете, — как ниточка между нами была. А вчера раз… и пропала. Мы истинной парой были, нет сейчас таких. Все-все чувствовали, что друг с другом происходит, потому и ушли от соблазнов людских подальше. А вчера — как оборвало… Я сразу в город засобиралась, вот только дошла и сразу к вам!