Две повести о тайнах истории - [27]

К 1946 году материал по истории Хорезма был уже накоплен изрядный. Уже было ясно, что Хорезм — мощнейшее государство в прошлом, ведшее на протяжении многих веков оживленные и регулярные сношения с внешним миром. А там, где связи с миром, прежде всего должны быть дороги. Толстов и решил проверить на месте с помощью авиаразведки: что за развалины сооружений помечены на картах вдоль заброшенных караванных путей в направлении от Аральского моря, то есть с севера Хорезма, в сторону Руси — к Уралу, к Волге?

Местные жители из числа бывавших в тех местах также подтверждали, когда он расспрашивал их, что там много интересных развалин, причем часть из них хорошо сохранилась, но, конечно, определить, к каким векам относятся эти памятники старины, они не могли — это должен был сделать археолог.

Закончив полеты в районе Топрак-калы, Толстов перенес аэродром к Аральскому морю. Во главе автокаравана, если так можно выразиться, стал неизменный автокомандующий экспедиции шофер Коля Горин. По дороге к новой аэродромной базе, у мыса Урги, на караван однажды налетела жестокая песчаная буря. Машины после этого пришлось выкапывать из-под заносов, моторы не заводились — так забил их песок, и водители, обычно насмехающиеся над столь устаревшим по-сегодняшнему дню транспортом пустыни, как верблюды, с завистью вспоминали, как легко отряхивается верблюд после песчаных бурь и вновь и вновь надменно шагает с бархана на бархан… Ему-то хорошо — без мотора!

Однако все же достигли Урги. А вслед за грузовиками прилетели туда и верные «По-2».

Первый же полет подтвердил справедливость карт. Развалины колодцев и караван-сараев на плоскогорье Устюрта, простирающемся от Аральского моря на запад, возникали всякий раз через одинаковое расстояние — 25 километров: как раз длина нормального дневного перехода верблюжьего каравана.

Колодцы пересохли давно. Но из-за того, что дорогой перестали пользоваться, довольно не плохо сохранились здания караван-сараев. Это были не совсем обычные караван-сараи, или, если перевести на русский язык, заезжие дворы. Ведь обычный караван-сарай — это, в общем, кроме колодца, всего-навсего немудреный саманный домишко да саманный же низенький забор. А караван-сарай Белеули, первым обследованный нагрянувшими на него археологами, оказался великолепным двухэтажным зданием из нарядного желтоватого туфа, с несколькими крупными залами внутри — наверно, для знати, останавливавшейся здесь во время путешествий, — и со множеством комнат на обоих этажах. Не один и не два каравана, по всей вероятности, сталкивались порой на этом оживленном пути, если придорожная гостиница, как мы бы назвали ее сегодня, была такой вместительной.

По углам здание украшали круглые башенки; отличался величественностью каменный портал со стрельчатой аркой. Над аркой, по обе стороны ее, грозно били хвостами львы, изваянные на каменных плитах. Кстати, плиты, из которых сложены в Белеули и портал, и здание гостиницы, и все остальные сооружения, были так тщательно обтесаны, что когда на них кладешь руку, то и теперь ощущаешь, насколько гладка их поверхность. А ведь ракушечник выветривается сравнительно легко, между тем стоит Белеули, открытое всем ветрам плоскогорья Устюрта, ни много ни мало около тысячи лет.

Так же замечательно оказались отделаны и колодцы: каждый — внутри специальной каменной ограды, каждый сам обложен камнем, и рядом с каждым — громадная водопойная колода, высеченная из цельного каменного монолита.

В общем, скромный труженик «По-2» в первые же часы своей работы на новом маршруте продемонстрировал, какие он способен совершить завидные открытия, причем с затратой минимального времени.

И расскажу тебе, Сережа, еще об одном открытии, которое удалось совершить исключительно потому, что у экспедиции появился самолет.

К Белеули, хотя с трудом, но все же можно было добраться не с воздуха, а вот решить загадку Шайтан-калы без самолета было просто-таки немыслимо. Я тебе переведу это название. «Шайтан-кала» значит «Чертова крепость», и стоит эта Чертова крепость на острове, который тоже так называется. Ты сейчас поймешь почему. Он расположен на горько-соленом озере рядом с Аральским морем. Называется озеро примерно так же уютно, как Шайтан-кала, — «Барса-кельмес»: «Пойдешь — не вернешься». Действительно, попробуй преодолеть — на чем хочешь! — трясину Барса-кельмес, предательски к тому же покрытую соляной коркой!

Правда, местные жители передавали Толстову, что несколько лет назад какой-то отчаянный казах, разыскивая своего пропавшего верблюда, перешел по его следам на остров через озеро и даже вернулся обратно… Но что-то ни этого казаха, ни этого верблюда никто больше не видел.

Между тем оставить необследованной Шайтан-калу, на которой чуть ли не каждую ночь черт жжет таинственные огни — это утверждало немало очевидцев! — было, естественно, невозможно. И не только по этой причине. Важнее было то, что окрестные колхозники не раз ясно видели с берега озера развалины крепости на острове. А в самой крепости, — это еще от дедов и прадедов было известно — какой-то древний царь закопал свои сокровища… Народные предания очень часто сохраняют сведения об истинных фактах…