Дважды убитый - [45]
— Ну, и что теперь? — спросила она тихо.
— Ничего, — откликнулся Игорь. — Прятаться нам в Будапеште негде. Да и делать здесь больше нечего. Надо ехать.
— Куда?
— В Москву. У меня осталась одна задача: вернуть эти чертовы алмазы на родину и сдать начальству. А там — что хотят, то пусть с ними и делают. Мне они точно не нужны.
— Да, — задумчиво произнесла Настя, — если бы еще неделю назад мне сказали, что мои цели совпадут с целями агента КГБ, я бы ни за что не поверила.
— Ты тоже хочешь сдать алмазы нашему начальству?
— Нет, я просто хочу, чтобы они исчезли из Европы. Как говорит наш шеф, неплохо было бы зашвырнуть их за Кремлевскую стену.
— В таком случае — едем.
Глава десятая
— Чего вы от меня хотите? Крови? — раздраженно спросил Михаил. — Ею народ не накормишь. Не будет крови. Жизнь людей дороже.
— Но она уже пролилась, — возразил Председатель. — Карабах, Приднестровье, Баку с Сумгаитом не мы организовывали. Да и Вильнюс тоже. Сами нарвались.
— И Будапешт не вы организовывали? — ехидно спросил Михаил. — Весь мир уже знает, кто стоит за погромом в гостинице, только у вас до сих пор нет никакой информации. Ты вообще в курсе, что творится у тебя в ведомстве? Или там уже каждый сам по себе?
— Мы старались выполнить ваше указание, — стоял на своем Председатель. — А без крови история не делается.
— А хоть что-нибудь у вас делается без нее? Для того чтобы выправить экономическую ситуацию, не обязательно стрелять. Здесь головой думать надо. А вы решили, что государство содержит вас только для того, чтобы вы на каждом перекрестке открывали пальбу. Могли бы хоть чему-нибудь научиться. Когда нет ума, всегда кровь льется. Или вы думаете, что агентам только оружие нужно, а голова пусть отдыхает?
— Мы, может быть, чему-то и научились, — возразил Председатель. — А народ? Он не готов к либеральным порядкам, нас не поймут. И вообще, не мы все запутали. Семьдесят лет систему в узел завязывали, а мы должны этот узел бескровно развязать? Да и нет у меня таких кадров. Их всю жизнь другому учили.
— Да пойми ты, наконец, что впервые, может быть, в истории мы попытались придать власти человеческое лицо и жить без насилия, — взмолился Михаил. — А ты мне что предлагаешь?
— Человеческое лицо вначале нужно придать народу. А пока у него его нет, без насилия не обойтись, — оборонялся Председатель. — Вы должны понимать, что такую вашу позицию товарищи из Политбюро видят как слабость и отсутствие политической воли.
— Как хотят, так пусть и воспринимают! И нечего мне угрожать. Не товарищи из Политбюро меня президентом выбирали, а съезд народных депутатов. И не вам за ниточки дергать. Или вы уже переворот задумали? Не выйдет!
— Боюсь, что-то будет, — поделился своими опасениями Егор, когда они с Толей встретились в том же кафе. — Ситуация напряженная, республики бурлят, в Москве талоны на хлеб хотят ввести, а президент уехал в отпуск. Очень вовремя.
— Президент слишком слаб, — задумчиво произнес Толя. — А почему? Потому что стержня нет. Он от одних убеждений ушел, а к другим не пришел.
— И не случится этого никогда, — согласился Егор. — Партийную школу и карьеру все равно никуда не деть.
— Но Большой Бэн тоже не из диссидентов пришел.
— Это другое дело. Он сильный. А при демократии власть должна быть по-настоящему сильной. Нет, Большой Бэн на полпути не остановится.
— Представляешь, — засмеялся Толя, — Михаилу кто-то вбил в голову, что власть может быть нравственной. Полный бред. Он даже не понимает, что власть никогда не пользуется нравственным императивом. Нигде и никогда. Интересы превыше всего. А там — как получится.
— Ну да, — согласился Егор. — Иногда интересы политиков совпадают с нормальной человеческой моралью. Тогда политиков превозносят, как сейчас Большого Бэна. А когда такого не случается, то о морали помалкивают. Это и есть публичная политика.
— А знаешь почему? — прищурился Толя.
— Ну?
— Когда Моисей доставал свои Скрижали из горящего куста, еще не было ни коммунизма, ни капитализма, ни гласности, ни демократизации всей страны.
Когда Дэвид ворвался к шефу, на нем буквально лица не было.
— Успокойтесь, господин Стонецкий, — приветствовал его шеф. — Выпейте воды. Что опять случилось?
— Вилли Бон арестован!
— Как? Что еще за глупости?
— Я знал, что этому ковбою ничего нельзя доверить! — кипятился Дэвид. — Теперь мы долго будем расхлебывать его вояж в Венгрию. А главное, что мисс Шелепински так и не нашел. Она исчезла. Ее нигде нет.
— Подождите, Дэвид, — взмолился шеф. — У меня уже из-за всех этих дел голова болит. Давайте по порядку: что натворил Бон?
— Он ворвался в частный пансион, устроил погром, открыл стрельбу и был арестован. Вы понимаете? И это в другой стране! Он арестован как официальный сотрудник «Денирс»!
— Кем?
— Лично комиссаром полиции Готтлибом, бывшим коммунистом.
— Ну, это ничего, — успокаивающе взмахнул рукой шеф. — Это мы уладим. Не думаю, что нам будет тяжело объяснить венгерским друзьям, что бывших коммунистов не бывает и что новой Венгрии они не нужны. А когда Бон вернется, мы с ним будем разбираться отдельно.
— Но Настя! — невольно выкрикнул Дэвид. — Где ее теперь искать?
Борис Евсеев — родился в 1951 г. в Херсоне. Учился в ГМПИ им. Гнесиных, на Высших литературных курсах. Автор поэтических книг “Сквозь восходящее пламя печали” (М., 1993), “Романс навыворот” (М., 1994) и “Шестикрыл” (Алма-Ата, 1995). Рассказы и повести печатались в журналах “Знамя”, “Континент”, “Москва”, “Согласие” и др. Живет в Подмосковье.
Приносить извинения – это великое искусство!А талант к нему – увы – большая редкость!Гениальность в области принесения извинений даст вам все – престижную работу и высокий оклад, почет и славу, обожание девушек и блестящую карьеру. Почему?Да потому что в нашу до отвращения политкорректную эпоху извинение стало политикой! Немцы каются перед евреями, а австралийцы – перед аборигенами.Британцы приносят извинения индусам, а американцы… ну, тут список можно продолжать до бесконечности.Время делать деньги на духовном очищении, господа!
Коллекции бывают разные. Собирают старинные монеты, картины импрессионистов, пробки от шампанского, яйца Фаберже. Гектор, герой прелестного остроумного романа Давида Фонкиноса, молодого французского писателя, стремительно набирающего популярность, болен хроническим коллекционитом. Он собирал марки, картинки с изображением кораблей, запонки, термометры, заячьи ланки, этикетки от сыров, хорватские поговорки. Чтобы остановить распространение инфекции, он даже пытался покончить жизнь самоубийством. И когда Гектор уже решил, что наконец излечился, то обнаружил, что вновь коллекционирует и предмет означенной коллекции – его юная жена.
«Да или нет?» — всего три слова стояло в записке, привязанной к ноге упавшего на балкон почтового голубя, но цепочка событий, потянувшаяся за этим эпизодом, развернулась в обжигающую историю любви, пронесенной через два поколения. «Голубь и Мальчик» — новая встреча русских читателей с творчеством замечательного израильского писателя Меира Шалева, уже знакомого им по романам «В доме своем в пустыне…», «Русский роман», «Эсав».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.