Двадцать минут на Манхэттене - [82]

Хотя все апартаменты давно распроданы за астрономические суммы, затребованные владельцем, вплоть до самого недавнего времени они стояли в основном пустыми, из-за юридических проблем, возникших в связи с новым статусом помещений. Из-за пентхауса (сейчас, наконец, перестроенного) дом оказался на один этаж выше, чем позволял строительный кодекс. Процесс перевода в жилой фонд занял более десяти лет, в течение которых хозяин продал парковку позади здания, на которой возвели его точную копию, давно полностью заселенную. Но пустующие помещения в самом доме, похоже, мало что значат. Владелец галереи, въехавшей в цокольный этаж, сказал мне недавно, что, когда один из покупателей апартаментов, утомившись от бесконечных отсрочек, потребовал деньги назад, хозяин сумел продать пространство, которое еще только предстоит заселять, за ощутимо бо́льшие деньги, чем изначальная (астрономическая!) цена. Очевидно, незаселенными апартаментами можно бойко торговать, это чистая спекуляция тем, что можно считать местным эквивалентом золота.

Вскоре после первой Войны в заливе (1990–1991), хозяин вывесил на потолочную осветительную арматуру в лобби дома американский флаг. Хотя я ничего не знаю о его жизни, чисто хронологически он принадлежит к величайшему поколению.[105] Въехав на Хадсон-стрит, 145, я немного болтал с ним и при этом выяснил, что он жертвовал деньги на постройку Национального кафедрального собора в Вашингтоне, этого весомого символа прямых протестантских добродетелей и впечатляющего пространственного воспоминания моего собственного детства.[106] Я понял, что это человек твердых убеждений, и хотя довольно быстро выяснилось, что в вопросах аренды и квартплаты он столь же несгибаем, я никогда не мог сказать, что он ведет себя неразумно, нечестно или не готов к сотрудничеству. В те дни, после войны, я охотно шагал под флагом.

Парад победы по окончании первой Войны в Заливе (сомневаюсь я, что мы дождемся такого же парада по случаю окончания второй, поскольку она все не кончается), прошел на Бродвее, в нескольких блоках от моей мастерской. Я хорошо его помню: гордые, принаряженные американские солдаты – настоящий «фестиваль во славу разнообразия», который, словно будучи не в силах пересечь невидимый барьер, застопорился на Канал-стрит и растекся по тамошним кафе и барам.[107] А я мечтал о том, как было бы здорово, если бы они продолжили свой торжественный марш в Аптаун до Гарлема или Южного Бронкса – мест, где армейский опыт и материальные ресурсы можно было бы приспособить к созидательному труду – для обновления домов, возведения школ, налаживания работы карет скорой помощи.

Эта цепочка умозаключений привела меня к той идее, что «мирный дивиденд» – средства, якобы высвободившиеся в результате окончания холодной войны, могли бы породить на прощание нечто воистину грандиозное. Задумавшись о проекте, достойном этой гигантской культурной, финансовой и человеческой инфраструктуры, поддерживаемой – раздуваемой! – в течение столетий, я стал перебирать: что бы можно было предложить вооруженным силам столь же драматичного и захватывающего, как война. Идея, быстро возникшая у меня в голове, заключалась в следующем: создание новых городов на месте заброшенных. Эта мысль снова посетила меня при известии о новых закрытиях военных баз. Города, возникшие вокруг баз Форт-Уэйн и Форт-Уорт, свидетельствуют: военные в течение долгого времени выступали первопроходцами городского строительства, создавая устойчивые ячейки роста.

Следует также уяснить, что я твердо верю в проекты создания новых городов. Это единственное действенное противоядие, дающее возможность избежать Сциллы расползания и Харибды конурбации, этих не функционирующих морфологических двойников современного урбанизма. Военные базы с их готовой инфраструктурой, обширной территорией и квалифицированным населением – логичные (и потенциально определяющие) места для возведения новых городов. Апеллирование к «срежиссированному урбанизму», при котором известное число городов планируется заранее и возводится одновременно, также кажется сильным аргументом. Хотя ранее в истории уже предпринимались скромные усилия, в основном связанные с Новым курсом, продумать национальный проект возведения новых городов, практически все проекты застройки «в чистом поле» в наши дни – частные инициативы, и большинство из них слишком скромны по масштабу, оказывают слишком малое воздействие или, в модели «нового урбанизма», не являются городами вовсе.

Вовсе не лежит за пределами разумного и попытка планировать новые города, держа в голове расчет на их самодостаточность. Это здравая политика в мире, которым правят неустойчивые правительства и могущественные транснациональные корпорации; политика, которая дает способ задуматься об отношениях отдельных личностей и городских поселений со стабильностью в масштабах всей планеты, метод подсчета, который можно переносить на более высокий и более низкий уровень, применяя к целым нациям и отдельным личностям. В этих расчетах города, чрезвычайно важная «рамка» для практической демократии, становятся логичным местом приложения средовой ответственности. Вполне реально представить себе города, самодостаточные в таких сферах, как вода, сокращение выбросов СО