Двадцать минут на Манхэттене - [44]

Одна из причин, по которой парк столь интенсивно используется, – его расположение в самом центре Виллидж. Другая причина заключается в том, что нижний Манхэттен – одна из самых «недообслуженных» городских территорий с точки зрения зеленых насаждений. Манхэттен в целом располагает 0,0025 акра[67] открытого пространства на человека, намного меньше половины средних значений для Бруклина, Бронкса и Куинса и меньше одной восьмой подобной величины для Стейтен-Айленд, где люди склонны обзаводиться собственными частными садиками. Нехватка на Манхэттене открытого пространства обусловлена причинами как культурными, так и историческими, такими, как быстрый рост населения, изменение использования земли, давление застройщиков, ну а кроме того, сама идея, что парки являются неотъемлемой частью городского пространства, укоренилась лишь в середине XIX века, уже после того, как Виллидж принял свои нынешние очертания.

В воскресенье 2 августа 1997 года (я хорошо помню точную дату, потому что это мой день рождения) Вашингтон-сквер и его парк оказались закрыты для посетителей. Стоял прекрасный день, неожиданно сухой и прохладный для влажного нью-йоркского лета – один из тех дней, когда так приятно гулять в парке и устраивать пикники. Но увы – у каждого входа стоял облаченный в черное охранник со свирепым взором, ни дать ни взять гигантская черепашка-ниндзя, и пресекал все попытки войти внутрь. Почему? Киносъемка! Казалось, весь квартал заполонили трейлеры, осветительные приборы, каскадерские машины и сотни людей, орущих в свои мегафоны, понукая зевак перейти на другую сторону улицы, «чтобы не мешать работе».

Конечно, многих порадовала перспектива оказаться в окружении кинозвезд (в фильме, среди прочих, снимались Роберт Дюваль, Тея Леони и Морган Фримен), но я был вне себя. К этому времени я уже успел возненавидеть вездесущих киношников, привыкших воспринимать город как съемочную площадку, в особенности наш район, такой живописный и такой наполненный тем, что мы связываем с Нью-Йорком. Я почувствовал, как у меня давление подскочило, когда я проходил мимо целой шеренги передвижных гримерок и технических фургонов – все с рычащими глушителями и воющими генераторами, изо всех сил старающимися охладить или согреть звезд (которым явно переплачивают). Меня бесили бесцеремонные ассистенты, просящие меня – а на самом деле требующие – перейти на другую сторону, чтобы ничто не могло помешать съемкам какой-то идиотской коммерческой туфты. Особенно меня бесили выставленные со стороны тротуара столики, ломящиеся под тяжестью сытных сэндвичей, на случай, если кто-то из числа вовлеченных в процесс съемок решит утолить голод; но для остальных – ничего! Мне такие ситуации всегда напоминали рейганомику – изобилие для избранных и фиктивное «просачивание денег» для всех прочих.

Любая компания, желающая снимать фильм в Нью-Йорке, должна получить разрешение из комитета мэрии по кино, театрам и телевидению, который и существует специально для того, чтобы поощрять подобное использование города. Для создания такого муниципального комитета было множество побудительных причин. Разумеется, Нью-Йорк – ведущий национальный центр по производству художественной продукции всех видов, и представать таковым и дальше очень важно и по сути, и с точки зрения имиджа. Но чаще встречающийся аргумент – экономический. Уровень городской безработицы колеблется в районе девяти процентов, так что создание рабочих мест – это главный приоритет, который доминирует в разговорах о городских улучшениях применительно не только к съемкам фильмов. Идет ли речь о «поблажках» зонирования, лишающих жителей неба, или лицензии на киносъемку, из-за которых прохожим отказывают в доступе на улицы или в парки, администрация всегда демонстрирует слишком узкое следование интересам общественного блага, понимая его лишь в терминах «доходности» – в том числе в виде обманчивого обещания доходов от повышения сбора налогов через много лет.

Какова природа общественного владения общественными местами? Где границы общественного права контролировать то, что находится или происходит в таких местах? Как далеко может заходить свобода самовыражения? Оставляя в стороне очевидную и общепризнанную ответственность правительства за стабильность доходов, идущих на общественные службы, и дополнительную обязанность стимулировать создание новых рабочих мест, первейший критерий, по которому следует судить государственное управление, – затрудняет ли оно или, наоборот, облегчает общественный доступ к общественным местам. Под этим понимается, что подобные места создаются в первую очередь и по всему городу – так, чтобы никто не оказался лишен доступа к ним по географическим причинам. Но подобное «право» на общественное пространство подразумевает наличие определенных общественных стандартов касательно того, какие виды деятельности приемлемы для сообществ – владельцев этих мест. Нетрудно добиться почти что всеобщего согласия относительно того, как ценно иметь возможность прогуливаться, сидеть на скамейках или купаться, но вопрос приобретает бо́льшую остроту, когда речь заходит о полях для бочче,