Два спутника для Марии - [20]

Говоря о своем лице, он снял шляпу и теперь держал ее в руке. Он стал дорог ей еще тогда, когда был всего лишь голосом в темноте. Потом она узнала веселого, доброго, отважного человека. Любила таким, каким знала. Вечно взъерошенного, перепачканного, запыхавшегося, подпаленного, оборванного. Ей и в голову не приходило, что Рэм Конахан хорош собой.

Оставив ее отдыхать, он, очевидно, отправился приводить себя в порядок. Распахнутый воротник новой белоснежной шелковой сорочки открывал сильную загорелую шею, широкие рукава стекали к затянутым в черные перчатки кистям рук. В его гордом лице, что и говорить, мужественной красоты было ни убавить, ни прибавить. Сам дух рода Конаханов не мог бы выглядеть более внушительно. Он был сероглаз, как и все представители его клана, с коротким прямым носом, резкой линией губ, великолепно очерченными скулами и подбородком, недостаточно массивным, чтобы изуродовать его, но, совершенно очевидно, способным выдержать прямой удар в челюсть хорошим кулаком. В свете факелов чистые, тщательно причесанные кудри его сияли золотом. Длинный шерстяной плащ, наброшенный на левое плечо, окутывал его до самых шпор. Ботфорты были тщательно начищены, а левый край плаща совершенно недвусмысленно приподымался.

Это уже была не жертва. Это был опасный противник, и Гримсбери, осознав это, произнес:

— У меня ссора не с тобой.

— Разумеется, — Рэм неторопливо шагнул вперед. — Я-то не подросток.

Гримсбери вздрогнул от хлесткого смысла этих слов. Он был, как пощечина. Ну что ж. Тем лучше. Мальчишка был забавой, так, от скуки. Гримсбери любил опасные забавы.

— Я опозорю свою шпагу, если буду драться с кем попало, — бросил он, стараясь сровняться в оскорблениях.

— Я тоже тебя не знаю, — парировал Рэм.

— Гримсбери из Рамо-Вэлли!

— Конахан из Крисборо.

Кто-то в дальнем углу протяжно свистнул. Мало кто из дворян не слыхал об истребленном клане и об одиноком крисборском волке.

— Ну что ж, — сказал Гримсбери. — Тогда начнем с тебя.

Пугающе привычными жестами мужчины сбросили плащи. За ними полетели на стулья узкие камзолы.

— Мики, уходи! — коротко бросил Рэм в сторону Марии.

— Он верно говорит, — заметил пожилой помещик, присаживаясь за столик Марии. — Уходи, пока Гримсбери о тебе не вспомнил. Эй, два к одному — на Гримсбери!..

Мальчики-слуги торопливо и привычно растащили в стороны от одной из стен столы и стулья. Там, где изо дня в день собирается множество вооруженных бездельников, непременно кто-нибудь кому-нибудь отдавит любимую мозоль. Дуэли были обычным делом. Завсегдатаи, превратившиеся в зрителей, обступили сцену. В толпе наперебой заключались пари.

— Ставки в пользу Гримсбери? — спросила Мария своего соседа.

Тот кивнул.

— Может, этот рыжий парень так же хорош драться, как задираться, — сказал он. — Я его не знаю. А Гримсбери — буян известный. Вообще-то, давно бы надо схватить его за руку, да только самоубийц не находилось. Твой приятель, однако, умеет себя вести. Посмотрим, чего стоит его нахальство.

— Рэм Конахан — вторая шпага Крисборо, — заметила Мария, обиженная ставками не в пользу своего друга.

— Кто же первая? — с любопытством спросил ее сосед.

— Джек Драммонд. Правда, — она усмехнулась, — я говорю со слов Драммонда.

Умение себя вести — вот что ценится в подобных ситуациях выше всего. Умение петушиться, задираться и хвастаться. Рэм не был бы Конаханом, не владей он в совершенстве искусством оскорблений и вызова. Так лихо, почти художественно перебил он чужую ссору и навязал свою, что поневоле выдал в себе забияку.

Мужчины неторопливо готовились к схватке. Запутавшийся шпорой в табурете Гримсбери пинком отшвырнул с дороги трехногого друга. Рэм усмехнулся ему в лицо — нарочитая воинственность в таких ситуациях, как правило, считается признаком дурного тона. Сам он до последнего момента даже не прикоснулся к эфесу. «Я вытаскиваю оружие, — говорило его поведение, — когда хочу убить. Я не играю с детьми в жестокие игры.» Высокий, широкоплечий, узкий в талии и бедрах, он выглядел куда привлекательнее, нежели Гримсбери. Гримсбери, однако, казался более вертким, и руки у него были длиннее.

— Гримсбери старше, — поделился с Марией своими соображениями ее сосед. — Он значительно опытнее. Ставки, как видишь, в его пользу. Но мне нравится, как держится твой друг. Ты что, совсем не умеешь фехтовать, раз он так за тебя кинулся на Гримсбери?

— Шпага — не мой козырь, — призналась Мария.

— Тогда дам совет. Когда сюда попрут кочевники — не лезь в самую драку. Держись в тени. Таких ребят, как ты, либо убивают в первом же бою… либо они набираются опыта, и из них получаются отличные солдаты. Не рвись сразу совершить все подвиги. Твоя задача — просто остаться в живых.

Мария пристально посмотрела на своего соседа. Он действительно был уже весьма пожилым человеком — лет шестидесяти. Видимо, был он добровольцем — ветеран, неспособный усидеть на месте. Тот, в свою очередь, внимательно посмотрел на ее руки. Достал трубку, не спеша набил ее, закурил. При первом ударе стали о сталь он вынул ее изо рта, хотел положить на стол, но рука его дрогнула, трубка упала на пол, и прежде, чем Мария успела ее подхватить, он уже был под столом.