Два семестра - [39]

—      Не желаю я в простыню, заворачивайся сама.

—      Завернись, Ксеночка! — подхватила Ира. — Антс будет в восторге.

—      Банальные реплики меня не трогают. Антс заслуживает самого пристального внимания — человек со своей собственной сущностью, а не кулебяка, начиненная лекциями. Это фигура колоритная...

—      Как же не колоритная — косая сажень в плечах, соломенные волосья и веснушки по всему фасаду!

—      Глупости, глупости. Антс — явление сложное. Кое-что я выяснила: медлительное упорство в работе и зубодробительная честность, он одному жулику, говорят, скулу вывихнул. Интересно встретить такое настоящее, ржаное, без сахара. Правдивость, суровость, дело… А в кармане своей куртки он носит письмо, которое жжет ему сердце.

—      А это тебе откуда известно? — спросила Кая. — Бери свою блузку...

—      Сестрица выболтала... Но вообще я недовольна, мало наблюдений. Что в этом колхозе внутри, не знаю. Как и почему председатель прозрел, тоже не знаю. Вижу только, что сыты, одеты, обуты. Вот Антс написал бы, если бы писателем был...

16

Вечеринку решили отпраздновать не в народном доме — до него далеко добираться, а здесь же у себя, по-домашнему. Матто и Томсон уже вернулись из кооператива с колбасой и вином, сметану для винегрета принесла дочка дяди Сааму, телятину — дочки председателя, Антс раздобыл копченой рыбы, огурцов, сестра его громыхала тарелками. Стол накрывали в большом, чисто выметенном амбаре, без окон, но зато с широчайшей дверью — во время танцев можно распахнуть обе створки и будет свежо, как в поле. Со столом было много возни, пока его соорудили из длинных досок, поставленных на чурбаны. Стены украсили зеленью и кистями рябины — нарядно, а главное, не похоже ни на какие официальные стены. И вообще ни на что не похоже, как каламбурила Ксения.

Вельда о чем-то долго перешептывалась с, Ксенией, а потом обе они исчезли из кухни, как раз когда надо было готовить винегрет. На кухне дым стоял коромыслом — винегрет выйдет необыкновенный, за это ручались две математички и Кая. Все дело в соусе: сметаны полная банка, да еще какой — хоть ножом режь, а в нее добавляют уксусу, соли, сахару, и капельку горчицы, и сельдерея, изрубленного мелко-мелко, и грибков, и смеху...

—      Почему они целый день шепчутся? — спросила вдруг Кая, нарезая кубиками телятину. — Ксения что-то закручивает?

Ира Селецкая хихикнула, подняла выскользнувшую из рук луковицу, пряча лицо.

—      Не знаю, не спрашивала, — сказала Фаина. — Да не все ли равно!.. Дай-ка мне ту ложку...

—      Странные секреты, — сухо проговорила Кая. — Мне это не нравится.

—      Ничего странного, маленький эстрадный номер с переодеванием! — опять хихикнув, заюлила Ира.

Кая подняла взор на Фаину, в нем была тревога и робость, и Фаина сама встревожилась, хоть и понимала, что для этого нет причины. Беда с влюбленными девушками, все у них какие-то предчувствия, загадывания, страхи...

Вечером, когда все собрались, но еще не сели за стол, Фаина, нарядная, в сиреневом платье, прибежала из амбара за солонкой, соль забыли поставить. Хозяйка сидела у окна, чистила яблоки для сушки.

—      О, здесь на полке еще одна тарелочка! Можно и эту взять? Тарелок никак не хватает!..

Хозяйка молча, неласково кивнула, продолжая вырезать сердцевинки яблок. Фаина вымыла тарелку, стараясь не брызнуть на платье, и хотела уйти, как вдруг старая женщина вымолвила как бы про себя:

—      Нехорошее придумали.

Фаине стало неприятно.

— А что плохого? Посуду разве перебьем?

—      Мне посуды не жалко.

—      Повеселимся немного, и все... — неуверенно сказала Фаина, не понимая, к чему клонится эта речь.

—      Веселитесь, каждый молод был. А игру выдумали глупей глупого.

—      Какую игру?

Женщина взглянула исподлобья.

—      Не годится в свадьбу играть, не маленькие, — жестко проговорила она, постучав ножом по подоконнику.

—      В свадьбу?.. — растерянно повторила Фаина.

—      Что, не знаешь?.. Вельда невестой вырядилась с большого ума. Вот останется ужо в старых девках, будет тогда помнить.

—      Почему невестой? Так себе, белое платье...

Хозяйка продолжала, не слушая:

—      Тейна женихом посадят. Посмотреть — будто бы дельный парень, а туда же в дураки полез. Жених да невеста — век вековать, а не шутки шутить.

Фаина помчалась через двор, полный шума и смеха. Томсон схватил ее за сиреневый рукав — скоро ли к столу позовут? Она вырвалась, влетела в амбар, где у порога толпились девушки — свои и из колхоза. Вельда стояла посередине — в белом платье, в венке из гроздьев рябины, а к венку был прицеплен длинный прозрачный шарф.

—      Фата, фата!.. — кричала Ира Селецкая, расправляя легкие складки шарфа. — Девочки, держите там дверь, чтобы Тейн не вошел!

—      Что ты здесь вытворяешь! — в гневе бросилась к ней Фаина. — Что это за гадость!

—      Никакой гадости, обыкновенная студенческая шутка! Уходи ты подальше, святая душа на костылях!.. Вельда, теперь накинь плащ и спрячься! Ксения, можешь идти за Тейном! И сейчас же посади его рядом со мной... А ты, Вельда, не зевай! как только я поднимусь, ты сразу на мое место. Следи, вот здесь!..