Два семестра - [28]

—      Какая ерунда!

—      Уверяю вас! Со злости чуть не кусается, в субботу на русском уроке такого наболтал этой Реканди, что мы просто обалдели.

—      Чего он наболтал? — продолжала Фаина, выручая Каю.

—      А дерзостей всяких, тормоза не работают... Теперь вторые сутки где-то пропадает, и никто понятия не имеет, куда он провалился. Откровенно говоря, боюсь самоубийства!

—      Мели Емеля, твоя неделя... — лениво отозвалась Ксения.

—      А где же он? Вчера никто не видел, сегодня никто не видел... У вас тоже не был?

На этот вопрос промолчали все.

—      Садись, Вельда. Что ты стоишь посреди комнаты... — сказала Фаина.

Но Вельда сделала гримаску и засмеялась некстати.

—      Так гулять со мной никто не пойдет? Тогда прощайте, надоело мне у вас, и голова болит... Что ты на меня дуешься, Кая? Не я же виновата, что Тейн пропал! — заключила она и ушла.

—      Не волнуйся, Кая, — безразлично сказала Ксения. — Я утром видела Тейна и эту самую Вельду на улице. Помню очень хорошо, у него были кирзовые сапоги под мышкой, наверное, в колхоз собирается. — Ксения закурила. — Вечное вранье, вечное ненужное вранье. — От Ксении повалил дым, Кая открыла окно. — А впрочем, тут замешана любовь, и, значит, без лжи не обойдешься. Все поголовно врут, любовь и вранье неразлучны!

Попав на свою зарубку, Ксения рассуждала бы до второго пришествия, но Фаина, заметив, как у Каи задрожали плечи, — та все стояла лицом к окну, — рассердилась:

—      Перестань! Не все врут!

—      Фаинка, помяни мое слово! Не сегодня—завтра начнешь ты! Точнее говоря, ты уже начала, тебя уже подпалило, а ты будто бы не замечаешь!

—      Это Вадим? — внезапно спросила Кая, обернувшись и испытующе глядя на Фаину. На ее запекшихся губах скользнула улыбка, такая редкая в эти дни.

Ксения засмеялась, зеленые глаза весело прищурились сквозь очки.

—      Закрой окно, птенчик! Холодно... — сказала она, бросив окурок через голову Каи. — Почему это пятикурсники едут на картошку? Пятый никогда не ездил.

—      Можешь не ехать, едут желающие.

—      Нет, поеду. Мне нужны новые впечатления...

Фаина вытащила старые ботики. Каблук еле держится, — пожалуй, будут пропускать воду...

—      Кая, а у тебя есть что-нибудь на ноги для колхоза?

—      Я куплю, мама прислала денег. В деканате давали сапоги, но сороковой номер... — Кая подошла ближе и каким-то упавшим голосом попросила: — Фаина, а нельзя мне поехать с вашей группой? Были бы вместе...

—      Я могу поговорить с Сильвией Александровной, но... может быть, тебе удобнее со своим курсом?

—      А я тоже хочу новых впечатлений... — смущенно сказала Кая.

—      Гм... Мы с Фаиной просто ошеломим тебя новыми впечатлениями, — насмешливо обнадежила ее Ксения, но развивать эту тему не стала. — О боги!.. Совсем из памяти вон, я же обещала Астарову, что приду вечером. Фаинка, пойдем со мной, а? Поможешь разбирать книги.

—      Не хочется что-то...

—      Да ты сообрази — где еще ты увидишь такие книги!

—      Ладно, пойду, — согласилась Фаина. — Только приберу немножко... Вот возьми себе эти сапоги, они мне маловаты. Еще крепкие...

Ксения поставила старые сапожки на стул и минут пять смотрела на них, приговаривая:

—      Погрузимся в буколическую сельскую жизнь, полную бесхитростных радостей!

После этого сапожки были заброшены под кровать, а Ксения принялась читать газету, в которую они были завернуты. Читала вслух и нараспев.

—      Перестань ты, — сказала Фаина. — Схватила дырявую газету столетней давности...

—      Нет, ей годика три-четыре... Внимание! «В стокгольмском турнире легендарный Тейн привлекает все взоры. Это последний турнир перед матч-реваншем...» Подумайте, привлекает все взоры!

—      Да не дури!..

—      Ах извините, ошибка! Оказывается, это легендарный Таль... Ну, неважно. Слушайте о сельской жизни!.. «Председатель не верил в удобрения, считал, по Вильямсу, что травы без всякой химии восстановят плодородие почвы. Но урожаи были низки. Осенью правленцы уговорили Ивана Николаевича поехать в Выселки. Пожилая женщина — бригадир — сразу повела его на склад. Он зачерпнул горсть пшеницы, пересыпал крупные зерна, пробовал на зуб. Под навесом председателя ждал новый сюрприз — гора силоса. Иван Николаевич нюхал ароматную зеленую массу...»

—      Сочиняешь опять!..

—      Смотри сама — «нюхал»... Погоди, есть еще и о нас, то есть о картошке: «Квадрат на поле — закон для всех. На двух тысячах гектаров прошли квадратно- гнездовые сажалки, и результат изумил Ивана Николаевича. Да, плохой хозяин тот, кто тянется к старинке либо порочит квадраты неумелой работой, неряшливостью, халатностью…» Ну, тут еще много, а кончается так: «Прозрел председатель!» — Ксения смяла газету и засмеялась. — А как будет лет через десять? Как тогда будет прозревать председатель?..

—      Скучно читать старые газеты, — сказала Кая.

—      Собирайтесь, пойдем к Астарову. Ты, Кая, тоже. Ты можешь складывать журналы по номерам и смотреть картинки. Это безусловно разгонит скуку, ты отдохнешь душой, Кая!.. И заодно убедишься, что на русском языке написано большое количество книг.

—      Я и так знаю.