Два Парижа - [157]

В самом деле, речь всякого русского интеллигента слагается под сильнейшим воздействием чтения. Множество слов и выражений он знает в первую очередь по книге. В эмиграции же даже и не особенно молодые уже люди, получившие воспитание вне России, очень часто научную, техническую и любую специальную терминологию знают значительно лучше по-французски (или на каком-нибудь другом иностранном языке), чем по-русски.

И если в России крестьянин или рабочий, и его дети, могут превосходно владеть родным языком без помощи книг – хотя сейчас книга и газета на них всегда влияет, и очень существенно, – то жизнь за границей ставит совершенно иные требования. Огромная важность задачи прививать молодежи навык свободно читать по-русски, потребность в русской книге, вряд ли в достаточной мере учитывается в эмиграции. Без этого денационализация неизбежна, хотя она может и не доходить до крайности; главное же без нее связь с русской культурой всегда остается чрезвычайно шаткой и поверхностной.

С этой проблемой связан вопрос, о русской школе. Удивительно, как мало в конце концов ему уделяет внимания русская эмиграция, столь горячо волнующаяся постоянно по пустякам, так много труда, энергии и даже денег расточающая на безгранично менее важные предприятия!

В Париже, с известной точки зрения, дело обстоит не так уж и плохо. В нем и в его окрестностях три учебных заведения для русских детей: Русская Гимназия, Кадетский Корпус в Версале и Интернат Святого Георгия в Медоне.

Каждая из них имеет свои серьезные заслуги и свои преимущества. Интернат Святого Георгия стоит на бесспорно высоком культурном уровне и является в педагогическом отношении образцовым и первоклассным учреждением, с твердой, но отнюдь не жестокой дисциплиной, вырабатывающим у всех своих воспитанников умение систематически работать и дающим им запас основательных практических познаний.

Кадетский Корпус замечателен в первую очередь сохранением традиций старой России, во всей той мере, какая возможна в эмиграции. Много выпусков прошедшей через него молодежи вносили до последнего времени в русскую среду струю живого патриотизма и были самым ценным подкреплением в правом лагере русского зарубежья.

Русская Гимназия обладает, однако, некоторыми свойствами, которые заставляют нас считать ее еще важнее и ценнее, чем Интернат и Корпус.

Во-первых, в отличие от них обоих, она одинаково открывает свои двери и для мальчиков, и для девочек, что чрезвычайно важно для будущего, так как роль женщины в передаче каждому следующему поколению не только русского языка, но и русского национального чувства не меньше, а наоборот значительно больше, чем роль мужчины. На практике, правда, этот комплекс нередко сохраняется и вне русской школы. Но было бы, во всяком случае, полным безумием сознательно пренебрегать воспитанием женской половины русской молодежи. Фатальные результаты не замедлили бы сказаться.

Во-вторых, будучи школой открытого типа, она оставляет своих учеников в ежедневном контакте с семьей, благодаря чему влияние учителей и родителей как бы соединяется в смысле поддержания «русского духа».

То, что вся масса русской эмиграции не концентрирует своих усилий для поддержки Гимназии, то, что ее за все эти годы не сумели обеспечить более серьезными финансовыми возможностями, то, что она не охватывает гораздо большего процента русских детей, всегда вызывало у нас горькое удивление. Ведь вот, казалось бы, дело, на котором должны бы дружно объединиться все русские, правые и левые, все партии, все течения, дело, которому все мы обязаны были бы всячески помочь, и к которому следовало бы привлечь внимание всех сочувствующих нам иностранцев.

Вместо этого, к Гимназии только предъявляются требования – и невыполнимые, и противоречивые. К примеру: пока в ней все предметы, насколько было возможно, преподавались на русском языке, родители говорили, что, мол «это во Франции непрактично». Когда же она, объединившись с одной французской школой, скомбинировала уроки на французском и на русском языке, обеспечив за последним два часа ежедневно, – тогда стали говорить, что это мол, «непатриотично» и Гимназия перестала быть русским учреждением!..

В совершенное недоумение нас погрузило промелькнувшее недавно в русской газете предложение вообще закрыть гимназию, высказанное с поистине необыкновенной легкостью…

По счастью, естественная эволюция идет в совсем ином направлении. В настоящий момент максимум учеников Гимназии сосредоточен в самых младших классах. Если она будет благополучно работать дальше, ее ежегодные выпуски будут всё более и более многочисленными и, если сейчас в ней учится меньше ста человек, эта цифра в несколько лет должна удвоиться, если не утроиться.

С другой стороны, выпуски, которые будут преимущественно состоять из тех, которые начали свои занятия с приготовительных классов и прошли затем всё свое обучение в стенах Гимназии, окажутся, как можно предвидеть, наиболее полноценными. Одна из самых трудных проблем была всегда в Гимназии именно та, что в нее часто поступали уже в старшие классы ученики с недостаточной подготовкой по русскому языку. Некоторым минусом являлось нередко и то, что зачастую хорошие ученики переходили, не докончив ее, во французские школы, с целью получить ту или иную специальную подготовку.