Два долгих дня - [18]
— А ты небось, как и до войны, вкалываешь по шестнадцать часов в сутки? У тебя очень усталый вид.
— Это с дороги! — И, как нечто само собой разумеющееся, он рассказал, что скоро сдадут в эксплуатацию станцию метро «Измайловский парк».
Самойлов, подмигнув остальным, тихонько вышел. Вслед за ним каждый начал смущенно придумывать какие-то предлоги, и скоро Вика с отцом остались в комнате одни.
— Ну, как тут у вас? — спросил он, усаживаясь рядом с ней.
— Знаешь, я поняла, что человек многое может выдержать, даже зрелище постоянно умирающих вокруг людей…
Вика погрузила свою руку в карман гимнастерки, пошарила и достала пачку «Беломора».
— Ты куришь? — Он нахмурил кустистые брови.
— Как видишь. Очень прошу тебя, не говори об этом маме.
— Это так необходимо?
— Да! Не обращай внимания. — Она виновато улыбнулась.
— Это я так, попутно, — примирительно ответил он. — Как ты себя чувствуешь?
— Все в порядке. Здорова. — И она неловко замолчала, чувствуя, что сейчас не время и не место посвящать отца в то, что она беременна.
Когда он отважился сказать Вике, что может похлопотать о ее переводе в какой-нибудь московский госпиталь, она тут же обезоружила его:
— Что ты! Как ты мог подумать! Бросить товарищей? И все для того, чтобы отсидеться в тиши? В таком случае нам не о чем больше говорить!
— Хорошо-хорошо, дорогая моя девочка, ради бога, успокойся! Поставим на этом точку. Ты права! А помнишь, как мы вчетвером на байдарке плыли по Урге? — попробовал переменить он тему. Но Вика лишь натянуто улыбнулась в ответ, и тогда он, почти шепотом, сказал: — Викуля, почему ты меня совсем не слушаешь?
«Если я скажу ему, что беременна, это очень его встревожит. Следует ли? Нет, уж лучше промолчу! Изменить он все равно ничего не сможет»!
— Я просто очень устала, — сказала она вслух. — Раненых все везут и везут. Ты, когда ехал к нам, наверное, сам видел: вокруг на десятки километров нет ни одного мало-мальски пригодного помещения. Пустыня! Вот и приходится крутиться, чтобы их хоть кое-как разместить. Обещают после обеда прислать местных женщин; они помогут накормить раненых.
— У вас постоянно так?
— К сожалению, да.
— У вас и немецкие военнопленные тоже есть?
— Раньше попадали редко, а теперь все чаще и чаще. Не успевают своих эвакуировать. Нам оставляют. С ними тоже немало забот.
Ей уже удалось взять себя в руки, в голосе появились спокойствие и уверенность.
— Можно только восхищаться вашим мужеством и долготерпением к фашистам. А можно на них взглянуть? Интересно, как они себя держат?
— Ничего интересного. Но я тебя понимаю. Мне тоже, пока я их не увидела, казалось, что они должны быть какими-то особенными. Сильными или волевыми… Ведь полмира отхватили… А увидела я на деле смертельно перепуганных людей; когда они узнают, что мы их не будем убивать, они чуть ли не на коленях готовы стоять от признательности… Пойдем выйдем на улицу, — вдруг предложила она. — У меня что-то голова разболелась.
Они вышли из здания и направились к площади.
— Посидим? — спросила Вика, когда они поравнялись с пустой санитарной машиной. Она увидела, что к госпиталю подвезли новую партию раненых, и ей не хотелось, чтобы отец видел, как их переправляют в палаты. Даже она, бывалая, до сих пор не могла привыкнуть к страшному шествию людей, искалеченных войной.
— Что-то ты места себе не можешь найти, — ответил отец. — То хотела проветриться, а теперь лезешь в кабину.
— А мы и будем проветриваться, — весело сказала Вика. — Оставим дверцу открытой; воздуха будет предостаточно. Мороз-то какой. — С этими словами она ловко вспрыгнула на подножку. — Забирайся с другой стороны! — крикнула она отцу.
— А это что такое? — спросил он, усаживаясь, и показал пальцем на две круглые дырочки в ветровом стекле.
— Это… это… давнее дело, с прошлого года, — пробормотала она.
— Ты, что, за дурака меня принимаешь? Если бы это было давно, самый нерадивый водитель давно бы законопатил дырки. Никто не пострадал?
— Честное слово, никто! — воскликнула она. — Мы успели до второго захода лечь под автомашину.
Воспоминание было не из приятных. Ей не хотелось огорчать отца, и она не сказала, что, когда они ехали в этот городок, водитель был убит наповал; к счастью, сидевший рядом с ним Михайловский успел вывернуть рулевое колесо, иначе бы они рухнули под откос.
Неожиданно к горлу подступили слезы. Исчезли вдруг куда-то и мужество, и скрытность, и она почувствовала себя маленькой девочкой; ей захотелось пожаловаться папе на то, какая страшная штука война, и скольких друзей она уже похоронила, и как жутко порой становится от мысли, что в любой момент можно проститься с жизнью. И она, всхлипывая, уткнулась в его плечо.
— Ну, успокойся, — поглаживая ее по голове, совсем как в детстве, говорил отец. — Что с тобой, какая беда стряслась?
Он был встревожен. Странное поведение Вики заставило его вспомнить более чем сдержанную реакцию на их приезд Самойлова и Вербы, и теперь он был уверен, что они от него что-то скрывают. Но что? Он терялся в догадках. А Вика тем временем успокоилась и виновато смотрела на него.
— Ты, папа, не подумай, что я всегда так скулю. Нет, я все могу вынести, — словно оправдывалась она. — Да и недолго осталось ждать: война скоро кончится. А что, целы колокольни в Москве?
Москва 1959–1960 годов. Мирное, спокойное время. А между тем ни на день, ни на час не прекращается напряженнейшее сражение за человеческую жизнь. Сражение это ведут медики — люди благородной и самоотверженной профессии. В новой больнице, которую возглавил бывший полковник медицинской службы Степняк, скрещиваются разные и нелегкие судьбы тех, кого лечат, и тех, кто лечит. Здесь, не зная покоя, хирурги, терапевты, сестры, нянечки творят чудо воскрешения из мертвых. Здесь властвует высокогуманистический закон советской медицины: мало лечить, даже очень хорошо лечить больного, — надо еще любить его.
Действие в книге Вильяма Ефимовича Гиллера происходит во время Великой Отечественной войны. В основе повествования — личные воспоминания автора.
Новый роман Вильяма Гиллера «Тихий тиран» — о напряженном труде советских хирургов, работающих в одном научно-исследовательском институте. В центре внимания писателя — судьба людей, непримиримость врачей ко всему тому, что противоречит принципам коммунистической морали.
Действие романа развертывается в наши дни в одной из больших клиник. Герои книги — врачи. В основе сюжета — глубокий внутренний конфликт между профессором Кулагиным и ординатором Гороховым, которые по-разному понимают свое жизненное назначение, противоборствуют в своей научно-врачебной деятельности. Роман написан с глубокой заинтересованностью в судьбах больных, ждущих от медицины исцеления, и в судьбах врачей, многие из которых самоотверженно сражаются за жизнь человека.
Эта книга о достойных дочерях своего великого народа, о женщинах-солдатах, не вернувшихся с полей сражений, не дождавшихся долгожданной победы, о которой так мечтали, и в которую так верили. Судьбою им уготовано было пройти через испытания, столкнувшись с несправедливостью, тяготами войны, проявить мужество и стойкость. Волею обстоятельств они попадают в неоднозначные ситуации и очистить от грязи свое доброе и светлое имя могут только ценою своей жизни.
Роман армянского писателя Рачия Кочара «Дети большого дома» посвящен подвигу советских людей в годы Великой Отечественной войны. «Дети большого дома» — это книга о судьбах многих и многих людей, оказавшихся на дорогах войны. В непрерывном потоке военных событий писатель пристально всматривается в человека, его глазами видит, с его позиций оценивает пройденный страной и народом путь. Кочар, писатель-фронтовик, создал достоверные по своей художественной силе образы советских воинов — рядовых бойцов, офицеров, политработников.
Книга рассказывает о Герое Советского Союза генерал-майоре авиации Прокофьеве Гаврииле Михайловиче, его интересной судьбе, тесно связанной со становлением штурманской службы ВВС Советской Армии, об исполнении им своего интернационального долга во время гражданской войны в Испании, боевых делах прославленного авиатора в годы Великой Отечественной.
База Королевских ВВС в Скэмптоне, Линкольншир, май 1943 года.Подполковник авиации Гай Гибсон и его храбрые товарищи из только что сформированной 617-й эскадрильи получают задание уничтожить важнейшую цель, используя прыгающую бомбу, изобретенную инженером Барнсом Уоллисом. Подготовка техники и летного состава идет круглосуточно, сомневающихся много, в успех верят немногие… Захватывающее, красочное повествование, основанное на исторических фактах, сплетаясь с вымыслом, вдыхает новую жизнь в летопись о подвиге летчиков и вскрывает извечный драматизм человеческих взаимоотношений.Сокращенная версия от «Ридерз Дайджест».
В годы Великой Отечественной войны Ольга Тимофеевна Голубева-Терес была вначале мастером по электрооборудованию, а затем — штурманом на самолете По-2 в прославленном 46-м гвардейским орденов Красного Знамени и Суворова III степени Таманском ночных бомбардировщиков женском авиаполку. В своей книге она рассказывает о подвигах однополчан.
В сборнике «Год 1944-й. Зарницы победного салюта» рассказывается об одной из героических страниц Великой Отечественной войны — освобождении западноукраинских областей от гитлеровских захватчиков в 1944 году. Воспоминания участников боев, очерки писателей и журналистов, документы повествуют о ратной доблести бойцов, командиров, политработников войск 1, 2, 4-го Украинских и 1-го Белорусского фронтов в наступательных операциях, в результате которых завершилось полное изгнание фашистских оккупантов из пределов советской Украины.Материалы книги повествуют о неразрывном единстве армии и народа, нерушимой братской дружбе воинов разных национальностей, их беззаветной преданности советской родине.