Два броневика - [5]
Под движущимся Гарфордом к глушителю приделан гудок из 3 трубок. Из этого гудка 2 раза показывается длинный дым и один раз короткий.
185. Ланчестер. Пушка стреляет.
186. Васильев у руля с открытым ртом.
187. Три раза показывается дым на сером фоне.
Лицо Васильева. Васильев говорит:
КАРПОВ.
188. Второй выстрел из пушки в башне.
189. Внутри Гарфорда. Сжимаются компрессоры 3-х дюймовой пушки (стреляют).
190. Внутри Ланчестера. Бегут по бокам, в боковых отверстиях улицы, вывески города.
Кто-то открывает, закрывает окна.
Виден переполох на улице.
191. Гарфорд. Васильев внезапно поворачивает руль и идет в сторону адмиралтейства.
192. Адмиралтейство показывается в узком горизонтальном кадре,
193. а броневик Гарфорд — в задних круглых отверстиях.
194. Внутри броневика. Васильев борется с юнкером, который хочет повернуть руль.
195. Внешняя съемка. По Невскому проспекту, как безумный, от одной стенки к другой катится, залезая на панели, как будто чудом проходя мимо столбов, броневик Ланчестер.
196. Пушка стреляет.
197. Показать развороченную крышу в одном из боковых домов (промах).
198. Броневик заворачивает в сторону Михайловской улицы и останавливается около решетки Русского музея.
199. Юнкера вытаскивают Васильева.
200. Квартира против Владимирского училища. Спит Тюкин.
201. Входит его кухарка. Бросает дрова.
202. Тюкин просыпается, спрашивает:
СТРЕЛЯЮТ?
203. Кронверкский проспект. Едет грузовик, переполненный людьми.
На грузовике столько пулеметов и людей, что если бы он начал сражаться, то нужно было бы скинуть половину оружия.
Даже на крыльях машины лежит по человеку (грузовик снят отступающим аппаратом).
204. Шофер как-то особенно осторожно поворачивается медленно небольшим кругом.
205. Грузовик рванулся вперед, остановился.
206. Люди на грузовике подняли руки, закричали.
За грузовиком была привязана 3-х дюймовая пушка. Сейчас она оторвалась.
207. Осаживают грузовик, связывают веревку, пушка снова тронулась.
208. Гребецкая улица оживлена. Одиночные солдаты с винтовками. Солдаты явно идут в одну и ту же сторону.
209. У ворот дворник, кухарка и всякий «простой люд».
210. Окна Владимирского училища. Из окон выглядывает пулемет. Он повертывается направо и налево, как будто рассматривая.
211. Смонтировать с движения пулемета показ Гребец-кой налево и направо.
212. Справа с Большого проспекта и слева от красного дома Тривуса идут одиночные солдаты. Люди сгущаются, готовятся к нападению.
213. Прыгает по ухабам орудие за грузовиком.
214. На грузовике кричат:
СТОЙ, СТОЙ!
215. Комната во Владимирском училище. Стоят кровати. С маленькими железными переплетами окна заложены матрацами. Лежа на полу, юнкер пишет записку:
КЕРЕНСКОМУ. ЕСЛИ ВЫ НЕ НАЧНЕТЕ НАСТУПЛЕНИЕ С ГАТЧИНЫ, НАС УНИЧТОЖАТ.
216. На Зверинской улице к броневику привязывают опять оторвавшуюся пушку уже куском кабеля.
217. Перед юнкером стоит маленький бойкий гимназист, берет записку, накидывает на себя серую шинель и хочет одеть юнкерскую кепку. Шинель полами лежит на земле.
218. Юнкер устало смеется, говорит:
ПОЕДЕШЬ ГИМНАЗИСТОМ.
219. Дом перед Владимирским училищем. Забор в глубине двора разломан.
Во двор на руках вкатывают орудие.
220. Владимирское училище. Пушка в подворотне дома. Пушка стреляет.
221. Фасад дома перед Владимирским училищем. На окнах стояли горшки с цветами.
При выстреле все горшки падают на улицу.
222. Неповрежденным стоит Владимирское училище.
НЕ ПОПАЛО.
Конец третьей части
Часть четвертая
223. Крыша Владимирского училища. На четвереньках за гребнем крыши ползет гимназист. Переползает на соседний дом.
224. Комната перед Владимирским училищем. На четвереньках на полу стоит Тюкин.
225. Паркет. Одна планка вынута. В тайничке лежит револьвер типа нагана, завернутый в промасленной тряпке.
Тюкин берется за наган.
227. Под воротами. В подворотне стоит пушка. Пехотинцы возятся с ней, не могут навести ее на Владимирское училище.
228. Кухарка около орудия остановилась. Она с корзинкой шла на базар. С трудом справляется с затвором, открывает затвор. Смотрит в дуло пушки, как в трубу.
229. Небо, видимое через дуло, как через трубу.
230. Пушка начинает двигаться.
231. В отверстие показывается стена Владимирского училища.
232. Кухарка закладывает снаряд. Пехотинец стреляет.
233. Комната перед Владимирским училищем. Тюкин на полу вздрогнул от выстрела. Не решился взять револьвер, закрыл тайник неплотно квадратиком паркета.
234. Гимназистик спускается с дома по пожарной лестнице.
235. У решетки «Музея Александра III».
236. Васильев стоит у решетки. Юнкера перед ним с винтовками.
237. Юнкер смотрит на часы. 12 часов на ручном браслете.
238. Часы без одной минуты 12 на всех часах Питера: на публичной библиотеке, на Думе, на часах Винтера, на часах под аркой главного штаба.
239. Чиновник, сидя на полу, смотрит на часы.
240. Петропавловская крепость.
Перед ней стоит на другой стороне реки человек с часами.
241.12 часов на золотых часах. Пушка не стреляет.
242. Пулковская обсерватория. Оставленный механизм времени.
243. На месте астронома у трубы спокойно сидит кошка.
244. Человек (на набережной) от неожиданности, что пушка выстрелила, роняет часы.
«Жили-были» — книга, которую известный писатель В. Шкловский писал всю свою долгую литературную жизнь. Но это не просто и не только воспоминания. Кроме памяти мемуариста в книге присутствует живой ум современника, умеющего слушать поступь времени и схватывать его перемены. В книге есть вещи, написанные в двадцатые годы («ZOO или Письма не о любви»), перед войной (воспоминания о Маяковском), в самое последнее время («Жили-были» и другие мемуарные записи, которые печатались в шестидесятые годы в журнале «Знамя»). В. Шкловский рассказывает о людях, с которыми встречался, о среде, в которой был, — чаще всего это люди и среда искусства.
Виктор Борисович Шкловский (1893–1984) — писатель, литературовед, критик, киносценарист, «предводитель формалистов» и «главный наладчик ОПОЯЗа», «enfant terrible русского формализма», яркий персонаж литературной жизни двадцатых — тридцатых годов. Жизнь Шкловского была длинная, разнообразная и насыщенная. Такой получилась и эта книга. «Воскрешение слова» и «Искусство как прием», ставшие манифестом ОПОЯЗа; отрывки из биографической прозы «Третья фабрика» и «Жили-были»; фрагменты учебника литературного творчества для пролетариата «Техника писательского ремесла»; «Гамбургский счет» и мемуары «О Маяковском»; письма любимому внуку и многое другое САМОЕ ШКЛОВСКОЕ с точки зрения составителя книги Александры Берлиной.
Книга В. Шкловского «Турксиб» рассказывает об одной из главный строек первой пятилетки СССР — Туркестано-Сибирской магистрали — железной дороге, построенной в 1926–1931 годах, которая соединила Среднюю Азию с Сибирью.Очень доступно детям объясняется, в чем преимущества хлопка перед льном, как искали путь для магистрали и в каких условиях идет стройка.Представленные в книге фотографии не только оживляют, конкретизируют текст, но и структурируют его, задают всей книге четкий и стремительный ритм.
В своей книге В. Б. Шкловский возвращается к давним теоретическим размышлениям о литературе, переосмысливая и углубляя взгляды и концепции, известные по его работам 20-х годов.Это глубоко содержательные размышления старого писателя о классической и современной прозе.
« Из радиоприемника раздался спокойный голос: -Профессор, я проверил ваш парашют. Старайтесь, управляя кривизной парашюта, спуститься ближе к дороге. Вы в этом тренировались? - Мало. Берегите приборы. Я помогу открыть люк. ».
В двадцатые годы прошлого века Всеволод Иванов и Виктор Шкловский были молодыми, талантливыми и злыми. Новая эстетика, мораль и философия тогда тоже были молодыми и бескомпромиссными. Иванов и Шкловский верили: Кремль — источник алой артериальной крови, обновляющей землю, а лондонский Сити — средоточие венозной крови мира. Им это не нравилось, и по их воле мировая революция свершилась.Вы об этом не знали? Ничего удивительного — книга «Иприт», в которой об этом рассказывается, не издавалась с 1929 года.
Леонид Рахманов — прозаик, драматург и киносценарист. Широкую известность и признание получила его пьеса «Беспокойная старость», а также киносценарий «Депутат Балтики». Здесь собраны вещи, написанные как в начале творческого пути, так и в зрелые годы. Книга раскрывает широту и разнообразие творческих интересов писателя.
Герои повести Сергея Татура — наши современники. В центре внимания автора — неординарные жизненные ситуации, формирующие понятия чести, совести, долга, ответственности. Действие романа разворачивается на голодностепской целине, в исследовательской лаборатории Ташкента. Никакой нетерпимости к тем, кто живет вполнакала, работает вполсилы, только бескомпромиссная борьба с ними на всех фронтах — таково кредо автора и его героев.
В новом своем произведении — романе «Млечный Путь» известный башкирский прозаик воссоздает сложную атмосферу послевоенного времени, говорит о драматических судьбах бывших солдат-фронтовиков, не сразу нашедших себя в мирной жизни. Уже в наши дни, в зрелом возрасте главный герой — боевой офицер Мансур Кутушев — мысленно перебирает страницы своей биографии, неотделимой от суровой правды и заблуждений, выпавших на его время. Несмотря на ошибки молодости, горечь поражений и утрат, он не изменил идеалам юности, сохранил веру в высокое назначение человека.
Сборник произведений грузинского советского писателя Чиладзе Тамаза Ивановича (р. 1931). В произведениях Т. Чиладзе отражены актуальные проблемы современности; его основной герой — молодой человек 50–60-х гг., ищущий своё место в жизни.
Повести и рассказы советского писателя и журналиста В. Г. Иванова-Леонова, объединенные темой антиколониальной борьбы народов Южной Африки в 60-е годы.
В однотомник Сергея Венедиктовича Сартакова входят роман «Ледяной клад» и повесть «Журавли летят на юг».Борьба за спасение леса, замороженного в реке, — фон, на котором раскрываются судьбы и характеры человеческие, светлые и трагические, устремленные к возвышенным целям и блуждающие в тупиках. ЛЕДЯНОЙ КЛАД — это и душа человеческая, подчас скованная внутренним холодом. И надо бережно оттаять ее.Глубокая осень. ЖУРАВЛИ УЛЕТАЮТ НА ЮГ. На могучей сибирской реке Енисее бушуют свирепые штормы. До ледостава остаются считанные дни.
Очередной выпуск серии «Scriptorium» представляет читателю библиофильский раритет — «Описание курицы, имеющей в профиле фигуру человека» Г. И. Фишера фон Вальдгейма. Эта курьезная книжка вышла в свет в 1815 г. и с тех пор прочно вошла в список русских книжных редкостей.
В издании воспроизведена книжка загадочного литератора, просветителя, вольнодумца и авантюриста Ф. В. Каржавина «Описание вши» (1789), известная как одна из величайших русских библиографических редкостей.
Поэма в прозе «Облака» — единственная художественная книга известного физика А. И. Бачинского (1877–1944), близкого в свое время к символистам, московская фантасмагория, напоминающая «симфонии» А. Белого.
В настоящее издание вошли труды писателя, историка, этнографа и каторжника-«нечаевца» И. Г. Прыжова (1827–1885) «Житие Ивана Яковлевича, известного пророка в Москве» и «26 московских лжепророков, лжеюродивых, дур и дураков». В книгу также включен памфлет публициста Я. Горицкого «Протест Ивана Яковлевича, на господина Прыжова, за название его лжепророком», написанный от лица юродивого И. Я. Корейши.