Два броневика - [4]
137. Грузовик начинает крутить за собою по площади броневик.
Карпов сидит внутри броневика, освещенный светом через несколько отверстий. Рядом с ним в качестве помощника пулеметчик.
138. Нога на конусе. Нога вжимает конус.
139. Переводка рычага на вторую скорость.
140. Карпов включает конус.
Съемка снаружи. Веревка или цепь между броневиком и грузовиком натягивается. Колеса как будто тормозятся.
141. Нога на конусе. Карпов вжимает конус. Веревка ослабевает. Колеса не крутятся, идут юзом.
142. Новое включение.
143. Дым из глушителя броневика.
144. Пулеметчик говорит Карпову:
ИДЕМ К НАШИМ.
145. Карпов улыбается внутри броневика.
146. Съемка снаружи: броневик и грузовик.
147. Броневик дает задний ход, тащит за собой грузовик. Две машины как будто играют в то, кто кого перетянет. Цепь лопается.
148. Из Михайловского манежа выбегает Ганжумов, кричит:
СТОЙ, СТОЙ!
149. Карпов дает передний ход, машина быстро идет вперед.
150. Гарфорд идет в сторону Невского.
Из верхнего отверстия башни уходящего броневика высовывается пулеметчик, машет рукой и кричит:
ДО СВИДАНИЯ, ТОВАРИЩИ, НАШИХ НЕТ!
Конец второй части
Часть третья
151. Гатчинский дворец. В большой пустой комнате Керенский играет в шахматы с адъютантом.
152. Доска. Адъютант дает Керенскому шах и мат. Керенский смотрит на него и говорит:
ПРЕЖДЕ ВЫ МЕНЯ НЕ ОБЫГРЫВАЛИ.
153. Керенский начинает расставлять шахматы, спрашивает у адъютанта:
ВСЕ ВЫХОДЫ ДВОРЦА ОХРАНЯЮТСЯ?
154. Адъютант вежливо отвечает:
У ДВОРЦА ТОЛЬКО ОДИН ВХОД.
155. Керенский подходит к окну.
156. Из Гатчины далеко видно, там, за окном, зарево, которое стоит над горизонтом от фонарей большого города.
157. Рука, лениво перебирающая струны гитары.
158. Внутренность броневика. Двери броневика открыты.
159. Сидит Васильев, играет, поет:
ОДИН, ОДИН БЕДНЯЖЕЧКА,
КАК РЕКРУТ НА ЧАСАХ…
160. Пустота огромного манежа. Высокие закопченные свечи.
161. Зал бывшего дворца Сергея Александровича. В углу комнаты стоит огромный канделябр, похожий на дерево. Под его ветвями стол. За столом Карпов рассматривает 3-х дюймовый снаряд с чекой (шплинтом) в ударной трубке.
162. Подъезд дворца. На Невском стоит большой Гарфорд.
163. Здание дворца. Карпов перебирает снаряды, разговаривает со штатским, сидящим за столом. На стенах плакаты, воззвания большевиков.
Среди них воззвание о защите учредительного собрания, воззвание о наступлении на Керенского.
164. Михайловский манеж. Ворота манежа закрыты дымом. В клубах дыма вкатывается грузовик.
165. Каптенармус, стоя на подножке, маша рукой, кричит:
СВОИ, СВОИ!
166. Васильев смотрит. Внезапно со дна грузовика встают вооруженные юнкера, бегут к машинам.
167. Подбегают к Васильеву, кричат:
ЗАВОДИ!
168. Васильев ставит гитару на землю.
169. Юнкера одевают шоферские шубы и становятся у ворот манежа.
170. Дворец Сергея Александровича. Васильев пошел к выходу, потом подумал о чем-то, вспомнил.
Снял со своей фуражки кокарду и прикрепил на ее место знак броневиков — пулемет на колесах с крыльями (отсутствие кокарды означало форму солдат большевиков, вместо кокарды, они носили арматуру, снятую с погон своей части).
171. Растерянный Васильев возится около своего броневика. Подымает голову, спрашивает у юнкера:
КУДА ЕДЕМ?
172. Юнкер лениво тыкает Васильева штыком. Тот смотрит на юнкера и заводит броневик.
173. Дым в манеже спускается еще ниже.
В дыму во внутренность броневика садятся еще несколько юнкеров.
174. Дворец Сергея Александровича. Звонит телефон. Штатский человек разговаривает по телефону.
175. Утро на пустом Невском. Слегка пылит. Улицы совершенно пусты. Улицы сняты через горизонтальное окошко броневика, образованное полуспущенными броневыми шторами. Эта полоса, шириною в 3 пальца, бежит поперек Невского. Броневик идет от адмиралтейства к Александровскому вокзалу.
176. Внутри броневика. В башне (лучше взять Ланчестер) юнкер залаживает бронебойное ядро (стальное, блестящее без всякой головки) в дуло пушки Гочкис.
177. Бегущий Невский сквозь отверстия бойницы броневика. Юнкер смотрит, задумался на несколько минут. Картина Невского сменяется старым Невским 14 г. с богатыми домами, магазинами.
Юнкер смотрит, лицо у него сурово.
Опять бежит пустой Невский.
178. В броневике два юнкера внизу за спиной Васильева, который сидит за рулем. В броневике жарко. Гимнастерки юнкеров расстегнуты. Васильев скинул шубу, и она лежит вокруг него. Спина Васильева освещена двумя кругами от задних отверстий броневика.
179. Юнкер смотрит назад.
Через два отверстия видно убегающее адмиралтейство.
180. Гарфорд снят снизу, прямо из-под колес. Пулеметчик завел Гарфорд.
В Гарфорд спешно садятся рабочие с винтовками на веревочках, среди них какой-то старый человек в черной шляпе.
181. Лицо Васильева видно в переднем отверстии. Броневик поворачивается, делает круг по Невскому и начинает двигаться задним ходом.
182. Внутри броневика. Васильев сидит, положив правую руку на штурвальное колесо, левой оперся на спинку сиденья. Голова повернута назад.
183. В заднем отверстии броневика виден Невский и бегущий по нему Ланчестер.
184. Васильев за рулем Ланчестера. В переднее отверстие виден Гарфорд.
«Жили-были» — книга, которую известный писатель В. Шкловский писал всю свою долгую литературную жизнь. Но это не просто и не только воспоминания. Кроме памяти мемуариста в книге присутствует живой ум современника, умеющего слушать поступь времени и схватывать его перемены. В книге есть вещи, написанные в двадцатые годы («ZOO или Письма не о любви»), перед войной (воспоминания о Маяковском), в самое последнее время («Жили-были» и другие мемуарные записи, которые печатались в шестидесятые годы в журнале «Знамя»). В. Шкловский рассказывает о людях, с которыми встречался, о среде, в которой был, — чаще всего это люди и среда искусства.
Виктор Борисович Шкловский (1893–1984) — писатель, литературовед, критик, киносценарист, «предводитель формалистов» и «главный наладчик ОПОЯЗа», «enfant terrible русского формализма», яркий персонаж литературной жизни двадцатых — тридцатых годов. Жизнь Шкловского была длинная, разнообразная и насыщенная. Такой получилась и эта книга. «Воскрешение слова» и «Искусство как прием», ставшие манифестом ОПОЯЗа; отрывки из биографической прозы «Третья фабрика» и «Жили-были»; фрагменты учебника литературного творчества для пролетариата «Техника писательского ремесла»; «Гамбургский счет» и мемуары «О Маяковском»; письма любимому внуку и многое другое САМОЕ ШКЛОВСКОЕ с точки зрения составителя книги Александры Берлиной.
Книга В. Шкловского «Турксиб» рассказывает об одной из главный строек первой пятилетки СССР — Туркестано-Сибирской магистрали — железной дороге, построенной в 1926–1931 годах, которая соединила Среднюю Азию с Сибирью.Очень доступно детям объясняется, в чем преимущества хлопка перед льном, как искали путь для магистрали и в каких условиях идет стройка.Представленные в книге фотографии не только оживляют, конкретизируют текст, но и структурируют его, задают всей книге четкий и стремительный ритм.
В своей книге В. Б. Шкловский возвращается к давним теоретическим размышлениям о литературе, переосмысливая и углубляя взгляды и концепции, известные по его работам 20-х годов.Это глубоко содержательные размышления старого писателя о классической и современной прозе.
« Из радиоприемника раздался спокойный голос: -Профессор, я проверил ваш парашют. Старайтесь, управляя кривизной парашюта, спуститься ближе к дороге. Вы в этом тренировались? - Мало. Берегите приборы. Я помогу открыть люк. ».
В двадцатые годы прошлого века Всеволод Иванов и Виктор Шкловский были молодыми, талантливыми и злыми. Новая эстетика, мораль и философия тогда тоже были молодыми и бескомпромиссными. Иванов и Шкловский верили: Кремль — источник алой артериальной крови, обновляющей землю, а лондонский Сити — средоточие венозной крови мира. Им это не нравилось, и по их воле мировая революция свершилась.Вы об этом не знали? Ничего удивительного — книга «Иприт», в которой об этом рассказывается, не издавалась с 1929 года.
Леонид Рахманов — прозаик, драматург и киносценарист. Широкую известность и признание получила его пьеса «Беспокойная старость», а также киносценарий «Депутат Балтики». Здесь собраны вещи, написанные как в начале творческого пути, так и в зрелые годы. Книга раскрывает широту и разнообразие творческих интересов писателя.
Герои повести Сергея Татура — наши современники. В центре внимания автора — неординарные жизненные ситуации, формирующие понятия чести, совести, долга, ответственности. Действие романа разворачивается на голодностепской целине, в исследовательской лаборатории Ташкента. Никакой нетерпимости к тем, кто живет вполнакала, работает вполсилы, только бескомпромиссная борьба с ними на всех фронтах — таково кредо автора и его героев.
В новом своем произведении — романе «Млечный Путь» известный башкирский прозаик воссоздает сложную атмосферу послевоенного времени, говорит о драматических судьбах бывших солдат-фронтовиков, не сразу нашедших себя в мирной жизни. Уже в наши дни, в зрелом возрасте главный герой — боевой офицер Мансур Кутушев — мысленно перебирает страницы своей биографии, неотделимой от суровой правды и заблуждений, выпавших на его время. Несмотря на ошибки молодости, горечь поражений и утрат, он не изменил идеалам юности, сохранил веру в высокое назначение человека.
Сборник произведений грузинского советского писателя Чиладзе Тамаза Ивановича (р. 1931). В произведениях Т. Чиладзе отражены актуальные проблемы современности; его основной герой — молодой человек 50–60-х гг., ищущий своё место в жизни.
Повести и рассказы советского писателя и журналиста В. Г. Иванова-Леонова, объединенные темой антиколониальной борьбы народов Южной Африки в 60-е годы.
В однотомник Сергея Венедиктовича Сартакова входят роман «Ледяной клад» и повесть «Журавли летят на юг».Борьба за спасение леса, замороженного в реке, — фон, на котором раскрываются судьбы и характеры человеческие, светлые и трагические, устремленные к возвышенным целям и блуждающие в тупиках. ЛЕДЯНОЙ КЛАД — это и душа человеческая, подчас скованная внутренним холодом. И надо бережно оттаять ее.Глубокая осень. ЖУРАВЛИ УЛЕТАЮТ НА ЮГ. На могучей сибирской реке Енисее бушуют свирепые штормы. До ледостава остаются считанные дни.
Очередной выпуск серии «Scriptorium» представляет читателю библиофильский раритет — «Описание курицы, имеющей в профиле фигуру человека» Г. И. Фишера фон Вальдгейма. Эта курьезная книжка вышла в свет в 1815 г. и с тех пор прочно вошла в список русских книжных редкостей.
В издании воспроизведена книжка загадочного литератора, просветителя, вольнодумца и авантюриста Ф. В. Каржавина «Описание вши» (1789), известная как одна из величайших русских библиографических редкостей.
Поэма в прозе «Облака» — единственная художественная книга известного физика А. И. Бачинского (1877–1944), близкого в свое время к символистам, московская фантасмагория, напоминающая «симфонии» А. Белого.
В настоящее издание вошли труды писателя, историка, этнографа и каторжника-«нечаевца» И. Г. Прыжова (1827–1885) «Житие Ивана Яковлевича, известного пророка в Москве» и «26 московских лжепророков, лжеюродивых, дур и дураков». В книгу также включен памфлет публициста Я. Горицкого «Протест Ивана Яковлевича, на господина Прыжова, за название его лжепророком», написанный от лица юродивого И. Я. Корейши.