Два броневика - [3]
87. Человек из автомобиля вылезает, что-то горячо объясняет Васильеву.
88. Из недр огромного Михайловского манежа собирается еще куч ка солдат. Назначает дневальных. Дневальные с винтовками становятся у ворот.
89. В комнате чиновника; Тюкин подходит к окну, смотрит. Прямо против него здание Владимирского училища.
90. Тюкин подходит к квадратику паркетного пола. Пробует рукой — не шатается ли. Хочет что-то достать, не достает.
Подходит к зеркалу, примеряет кепку, кепка ему не нравится, одевает чиновничью шапку с кокардой. Доволен, говорит:
ТАК СМЕЛЕЕ.
Зовет. Входит немолодая кухарка, подает ему шинель.
91. Тюкин, с газетами под рукой, уходит.
92. На главных часах Пулковской обсерватории без одной минуты 12.
93. Работает механизм времени. Автоматическое соединение проводов.
94. Берег Невы. На Петропавловской крепости у пушки показывается дымка выстрела.
95. На Троицком мосту. Тюкин смотрит на часы.
96. В его квартире кухарка смотрит на часы.
97. В Михайловском манеже шофер смотрит на часы, вделанные в переднюю доску автомобиля Пакарда.
98. В какой-то квартире в бельэтаже просыпается человек и смотрит на маленький будильник.
99. На Невском люди смотрят на думские часы. Вся Дума заклеена воззваниями.
100. Весь город смотрит на часы.
101. Михайловский манеж. Васильев с удовольствием говорит Карпову:
ВСЕ-ТАКИ, ХОТЬ ВРЕМЯ ДВИЖЕТСЯ.
102. Обсерватория. На плечо астронома опускается чья-то рука. Астроном оборачивается.
103. Перед ним казачий офицер с усталым и небритым лицом.
104. Офицер говорит:
СЛЕЗАЙТЕ, ГРАЖДАНИН!
105. Ученый с недоумением, но все же послушно, слезает.
106. Офицер садится на его место, смотрит в трубу.
107. Звездное небо. Офицер оборачивается к астроному и говорит устало:
КАКАЯ МЕЛОЧЬ.
108. Барельеф над входом в Михайловский манеж. На барельеф смотрит Тюкин, с газетами под мышкой, опускает глаза.
109. У ворот Михайловского манежа стоит дневальный. У дневального в руках винтовка. На штыке винтовки наколоты пропуска.
110. Тюкин подходит к солдату, любезно и испуганно говорит:
ТОВАРИЩ, НЕ ХОТИТЕ ЛИ ПОЧИТАТЬ?
Протягивает связку газет.
111. Солдат берет почти всю пачку, смотрит на нее, потом накалывает на штык, как пропуск.
112. Михайловский манеж. Слева стоят грузовики, справа — броневики.
113. В воздухе, на высоте двойного человеческого роста, стоит дым от заводки машин. Сбоку лежит корпус грузовика, снятого с шасси.
114. Карпов, Васильев, шофера и пулеметчики усиленно спорят друг с другом.
115. Среди шоферов в черной кожаной куртке, очень хорошо сидящей, с узенькими погонами, английского типа, усиленно спорит молодой и красивый офицер Ганжумов (у Джон-Рида он называется Ханджумов). Ганжумов становится на сиденье шофера и говорит:
ТОВАРИЩИ, МЫ НЕЙТРАЛЬНЫ, МЫ КАК ВИКЖЕЛЬ, КАК ТРАНСПОРТНИКИ.
116. Лицо говорящего Ганжумова. Ганжумов говорит, как иностранец, отчетливо артикулируя.
117. Шофера слушают. Ганжумов пользуется среди них уважением. Это боевой офицер.
118. Сбоку стоит высокий черный офицер без погон Халил-Бек. Халил-Бек говорит:
ПО-МОЕМУ, ВЗЯТЬ БРОНЕВИК И ЕХАТЬ НА ДОН.
119. Васильев вскакивает, показывает кулак, говорит:
МЫ ТЕБЕ ПОЕДЕМ!
ПРИМЕЧАНИЕ. Халил-Бек действительно взял броневик системы Остена с шофером и двумя помощниками, он проехал на нем до станции Винницы, идя грунтовой дорогой. Под Винницей он был взят с боя 3 броневиком. Сбежал из плена, был в Новочеркасске, и там его зарубили офицеры шашками, как это ни странно, за демократические убеждения.
120. Васильев говорит:
Я ЗА НЕЙТРАЛИТЕТ. ЭТИ БОЛЬШЕВИКИ НАМ РОССИЮ ПОГУБЯТ.
121. Карпов, не подымая головы, не переменяя позы, бурчит:
ДРУГУЮ ЗАВЕДЕМ.
122. Рука чертит на бумаге план Михайловского манежа.
123. Владимирское училище. Над столом склонилось несколько человек: коротко остриженный Филоненко, бывш. комиссар временного правительства при штабе верховного главнокомандующего, опустивший свою круглую голову с торчащими ушами, авторитетно что-то объясняет юнкерам.
124. План Михайловского манежа. Показано, как можно на него напасть сзади с Садовой улицы, через окно и как можно въехать в ворота.
125. В стороне от стола в большом кресле сидит юнкер с винтовкой. Чистит ее, смотрит в дуло, собирает замок.
126. Михайловский манеж. Ганжумов продолжает вести митинг, говорит:
ТОВАРИЩИ, БУДЕМ ГОЛОСОВАТЬ.
127. Филоненко подходит к окну, смотрит на улицу, говорит:
НАРОД НАС ПОДДЕРЖИТ.
128. Аппарат идет через улицу на высоте второго этажа и входит в окна Тюки на, живущего против Владимирского училища.
129. Тюкин в пальто сидит усталый, замученный и испуганный. Перед ним стоит Марфа.
130. Тюкин что-то говорит ей, а она смотрит на него с изумлением и как будто с презрением.
131. Перед Михайловским манежем возятся с Гарфордом, стоящим в воротах.
132. Карпов пытается завести броневик. Залезает вовнутрь.
133. Заливка эфиром или бензином компрессионных краников броневика.
134. Карпов вылезает из броневика, пытается завести броневик, упершись ногою в ручку. Машина не заводится.
135. Карпову помогает пулеметчик. Входит Ганжумов, говорит Карпову:
С ХОДА ЗАВЕДЕМ.
136. Гарфорд припряжен к большому грузовику, на котором шофер сидит чрезвычайно высоко. Это такая машина, которая может служить тягачом.
«Жили-были» — книга, которую известный писатель В. Шкловский писал всю свою долгую литературную жизнь. Но это не просто и не только воспоминания. Кроме памяти мемуариста в книге присутствует живой ум современника, умеющего слушать поступь времени и схватывать его перемены. В книге есть вещи, написанные в двадцатые годы («ZOO или Письма не о любви»), перед войной (воспоминания о Маяковском), в самое последнее время («Жили-были» и другие мемуарные записи, которые печатались в шестидесятые годы в журнале «Знамя»). В. Шкловский рассказывает о людях, с которыми встречался, о среде, в которой был, — чаще всего это люди и среда искусства.
Виктор Борисович Шкловский (1893–1984) — писатель, литературовед, критик, киносценарист, «предводитель формалистов» и «главный наладчик ОПОЯЗа», «enfant terrible русского формализма», яркий персонаж литературной жизни двадцатых — тридцатых годов. Жизнь Шкловского была длинная, разнообразная и насыщенная. Такой получилась и эта книга. «Воскрешение слова» и «Искусство как прием», ставшие манифестом ОПОЯЗа; отрывки из биографической прозы «Третья фабрика» и «Жили-были»; фрагменты учебника литературного творчества для пролетариата «Техника писательского ремесла»; «Гамбургский счет» и мемуары «О Маяковском»; письма любимому внуку и многое другое САМОЕ ШКЛОВСКОЕ с точки зрения составителя книги Александры Берлиной.
Книга В. Шкловского «Турксиб» рассказывает об одной из главный строек первой пятилетки СССР — Туркестано-Сибирской магистрали — железной дороге, построенной в 1926–1931 годах, которая соединила Среднюю Азию с Сибирью.Очень доступно детям объясняется, в чем преимущества хлопка перед льном, как искали путь для магистрали и в каких условиях идет стройка.Представленные в книге фотографии не только оживляют, конкретизируют текст, но и структурируют его, задают всей книге четкий и стремительный ритм.
В своей книге В. Б. Шкловский возвращается к давним теоретическим размышлениям о литературе, переосмысливая и углубляя взгляды и концепции, известные по его работам 20-х годов.Это глубоко содержательные размышления старого писателя о классической и современной прозе.
В двадцатые годы прошлого века Всеволод Иванов и Виктор Шкловский были молодыми, талантливыми и злыми. Новая эстетика, мораль и философия тогда тоже были молодыми и бескомпромиссными. Иванов и Шкловский верили: Кремль — источник алой артериальной крови, обновляющей землю, а лондонский Сити — средоточие венозной крови мира. Им это не нравилось, и по их воле мировая революция свершилась.Вы об этом не знали? Ничего удивительного — книга «Иприт», в которой об этом рассказывается, не издавалась с 1929 года.
« Из радиоприемника раздался спокойный голос: -Профессор, я проверил ваш парашют. Старайтесь, управляя кривизной парашюта, спуститься ближе к дороге. Вы в этом тренировались? - Мало. Берегите приборы. Я помогу открыть люк. ».
Леонид Рахманов — прозаик, драматург и киносценарист. Широкую известность и признание получила его пьеса «Беспокойная старость», а также киносценарий «Депутат Балтики». Здесь собраны вещи, написанные как в начале творческого пути, так и в зрелые годы. Книга раскрывает широту и разнообразие творческих интересов писателя.
Герои повести Сергея Татура — наши современники. В центре внимания автора — неординарные жизненные ситуации, формирующие понятия чести, совести, долга, ответственности. Действие романа разворачивается на голодностепской целине, в исследовательской лаборатории Ташкента. Никакой нетерпимости к тем, кто живет вполнакала, работает вполсилы, только бескомпромиссная борьба с ними на всех фронтах — таково кредо автора и его героев.
В новом своем произведении — романе «Млечный Путь» известный башкирский прозаик воссоздает сложную атмосферу послевоенного времени, говорит о драматических судьбах бывших солдат-фронтовиков, не сразу нашедших себя в мирной жизни. Уже в наши дни, в зрелом возрасте главный герой — боевой офицер Мансур Кутушев — мысленно перебирает страницы своей биографии, неотделимой от суровой правды и заблуждений, выпавших на его время. Несмотря на ошибки молодости, горечь поражений и утрат, он не изменил идеалам юности, сохранил веру в высокое назначение человека.
Сборник произведений грузинского советского писателя Чиладзе Тамаза Ивановича (р. 1931). В произведениях Т. Чиладзе отражены актуальные проблемы современности; его основной герой — молодой человек 50–60-х гг., ищущий своё место в жизни.
Повести и рассказы советского писателя и журналиста В. Г. Иванова-Леонова, объединенные темой антиколониальной борьбы народов Южной Африки в 60-е годы.
В однотомник Сергея Венедиктовича Сартакова входят роман «Ледяной клад» и повесть «Журавли летят на юг».Борьба за спасение леса, замороженного в реке, — фон, на котором раскрываются судьбы и характеры человеческие, светлые и трагические, устремленные к возвышенным целям и блуждающие в тупиках. ЛЕДЯНОЙ КЛАД — это и душа человеческая, подчас скованная внутренним холодом. И надо бережно оттаять ее.Глубокая осень. ЖУРАВЛИ УЛЕТАЮТ НА ЮГ. На могучей сибирской реке Енисее бушуют свирепые штормы. До ледостава остаются считанные дни.
Очередной выпуск серии «Scriptorium» представляет читателю библиофильский раритет — «Описание курицы, имеющей в профиле фигуру человека» Г. И. Фишера фон Вальдгейма. Эта курьезная книжка вышла в свет в 1815 г. и с тех пор прочно вошла в список русских книжных редкостей.
В издании воспроизведена книжка загадочного литератора, просветителя, вольнодумца и авантюриста Ф. В. Каржавина «Описание вши» (1789), известная как одна из величайших русских библиографических редкостей.
Поэма в прозе «Облака» — единственная художественная книга известного физика А. И. Бачинского (1877–1944), близкого в свое время к символистам, московская фантасмагория, напоминающая «симфонии» А. Белого.
В настоящее издание вошли труды писателя, историка, этнографа и каторжника-«нечаевца» И. Г. Прыжова (1827–1885) «Житие Ивана Яковлевича, известного пророка в Москве» и «26 московских лжепророков, лжеюродивых, дур и дураков». В книгу также включен памфлет публициста Я. Горицкого «Протест Ивана Яковлевича, на господина Прыжова, за название его лжепророком», написанный от лица юродивого И. Я. Корейши.