Два брата - [22]

Магницкий горячо любил родину. Он гордился тем, что в «Арифметике»:

…разум весь собрал и чин

Природный русский, а не немчин.

Он высказывал в своей книге такое пожелание:

И желаем, да будет сей труд

Добре пользовать русский весь люд.

Книга печаталась со 2 февраля 1701 года по 1 января 1702 года. Магницкий держал корректуры, по целым ночам сидел над оттисками. Он получал «кормовые деньги» наравне со своими учениками: по пять алтын в день, и за время печатания учебника ему уплатили 49 рублей 31 алтын и 4 деньги. Это и было все вознаграждение за огромный труд, затраченный Магницким на составление «Арифметики».

* * *

Выбор английских учителей, приглашенных преподавать в Навигацкой школе, оказался не очень удачным. Из троих только Фарварсон был человеком добросовестным, с большими знаниями и опытом: ранее он занимал кафедру в Абердинском университете, в Шотландии. Гвин и Грейс вели себя недостойно, часто пьянствовали.

Англичане не знали русского языка, предметы свои читали по-латыни, и ученикам-навигаторам, чтобы их слушать, пришлось учить латинский язык.

Чтобы поправить дело, учителем Навигацкой школы вскоре же после ее открытия был приглашен Магницкий, который и занял там ведущее положение наравне с Фарварсоном. Гвин и Грейс невзлюбили талантливого русского сослуживца и старались причинять ему неприятности. Это, однако, не обескураживало Магницкого, он занимался своим делом, преподаванием арифметики, с большим увлечением.

Магницкий решал на доске два-три примера для образца, а затем предлагал ученикам работать самостоятельно. Любовь его к науке передавалась и большинству учеников.

Леонтий Филиппович перевел к себе от Киприанова некоторых наиболее способных и старательных учеников. В число их попал и Егор Марков.

Егор Марков скоро стал любимцем Магницкого. Леонтий Филиппович подарил ему свою «Арифметику». Это был огромный том большого формата, фунтов шести весом, переплетенный в доски, обтянутые кожей.

Марков как святыню хранил подарок учителя.

Через два месяца после перехода в класс Магницкого Егор выучил действия с целыми числами и перешел к дробям. Леонтий Филиппович не мог нарадоваться на такого способного ученика и повел его в свой кабинет.

Егор вошел к Магницкому с потупленной головой и споткнулся о порог.

– Смелее, парень! – услышал он ободряющий голос Леонтия Филипповича.

Егор поднял голову. Обширная комната была уставлена шкафами с книгами. На тумбах стояли глобусы небесные и земные, модели непонятных машин. В ящиках под стеклами виднелись коллекции минералов, жуков, бабочек.

Егору все это очень понравилось. Особенно привлек его шкаф с инструментами. Всевозможные стамески, зубила, долота, сверла, рубанки, пилки… Егор шагнул вперед как зачарованный и позабыл обо всем на свете.

– О о!.. – только и мог прошептать он.

Магницкий улыбнулся:

– Что тебя больше всего прельщает?

– Эти. – Марков протянул руку к инструментам.

– Ты, верно, любитель механической работы? – догадался Леонтий Филиппович. (Егор не понял.) – Умеешь, говорю, разные вещи делать? Ящики, наприклад?[50]

– Могу, могу! – заторопился Егор.

– Так… Сделаешь ты мне ящики для школьных коллекций?

Глаза Егора заблестели от счастья, и Леонтий Филиппович ласково потрепал его по плечу:

– Вижу, рад! Приходи после занятий.

Голова у Егора кружилась от радости, когда он вышел из кабинета.

Магницкий думал:

«Вот в таковых юношах вижу надежду русскую. Сказать по правде, вельможные ученики мало проку показывают. Ленивы, своенравны… А от сих, из простого народа, великую пользу мню…»

Егор все свободное время проводил в небольшой комнате за кабинетом Магницкого, которая служила мастерской. Марков сделал прочные и красивые ящики, украсил их резьбой. Леонтий Филиппович дал ему новое поручение: поправить некоторые приборы. Егор справился и с этой работой. Парень поражал учителей своей сообразительностью. Он осматривал, разбирал и вновь собирал незнакомую машину, и устройство ее становилось Егору ясным.

В кабинете Магницкого испортились часы с музыкой.

– Я исправлю, Леонтий Филиппыч!

– Испортишь.

– Не испорчу, будьте покойны!

Егор возился с часами целую неделю. Они пошли и заиграли по-прежнему.

– Да ты чудодей! – восхитился Магницкий.

Теперь Егор возвращался домой только поздним вечером.

– Убьют тебя ночью на улице, – загоревали мать и бабушка.

– Не убьют! – сказал Егор и гордо вытащил из-за пазухи огромный пистолет.

– Батюшки светы! – ахнули женщины. – Откуда взял такую страхилу?

– Леонтий Филиппыч дал. Попорченный был, а я исправил. Хотите, стрелю?

Женщины в страхе отшатнулись от Егора.

* * *

За два года, что прошли со времени поступления в Навигацкую школу, Егор сильно вырос. Ему шел пятнадцатый год. С годами юноша стал больше походить на бабушку: темные брови над переносьем сомкнулись и придавали лицу вид решительный и немного хмурый. Мягкие темно-русые волосы, ровно подрезанные спереди, падали на большой выпуклый лоб; живые серые глаза горели умом. Опрятный, ловкий, Егор был несуетлив, но быстр в движениях. К школьной форме Егор привык; в ней он чувствовал себя совершенно свободно.

– Подрастает парень, – задумчиво говорила мать.