Душа за работой: От отчуждения к автономии - [18]
Можно привести в качестве примера проблему так называемой безработицы. Действительно, в контексте технологического прогресса присутствует тенденция к упразднению ручного труда как ненужного, а установление размера заработной платы за этот труд постепенно становится невозможным. Но поскольку ситуативный контекст, в который вписана данная тенденция, это контекст капиталистического уклада (основанного на всесилии зарплаты и сосредоточенности всей экономической системы на труде рабочих), то здесь вступает в действие «двойная связь».
Обработка результатов переписи безработных в Соединённых Штатах специально нанятыми для этого клерками. Вашингтон. Ноябрь 1937.
Фотостудия Harris & Ewing
Понятие «двойной связи» невозможно свести к диалектике. Перед лицом «двойной связи» теряет смысл всякое сопротивление, всякое глобальное отрицание. «Двойная связь» разрешается лишь в том случае, когда ситуативный контекст оказывается переформатирован с учётом содержания коммуникации. Если говорить о той общественной ситуации, которая возникает в эпоху позднего капитализма, то здесь теряет всякий смысл планирование социальных взрывов. Зато имеет смысл изменить систему социально-психологических ожиданий, саму организацию повседневной жизни, подчинив её той технологической системе, в рамках которой труд стал попросту ненужным, а размер зарплаты не подлежит более определению. Теперь уже перестаёт быть возможным глобальный разрыв с прошлым перед лицом капиталистической «двойной связи» в силу того простого обстоятельства, что прекратила своё существование какая-либо целостность (позитивная или же негативная) социальной истории капитализма. Целостность сделалась терминологической фикцией, которая более не может быть применена к реальному состоянию.
Единственный позитивный выход, который, возможно, брезжит на горизонте современной истории и капитализма эпохи гипермодерна, это особого рода дивергенция, непрестанно множащаяся и сталкивающаяся с другими дивергенциями, действуя как вирус, заражая всё вокруг при помощи СМИ.
Наука, труд и техника в философии Ханса-Юргена Краля
Ханс-Юрген Краль погиб в автомобильной катастрофе февральским вечером 1970 года. Ему не было и тридцати лет, и он считался одним из наиболее влиятельных представителей немецкой антиавторитарной философии. Это движение вспыхнуло в 1967 году, когда во время антиимпериалистической манифестации по случаю прибытия в Германию персидского шаха полиция застрелила двадцатишестилетнего студента Бенно Онезорга. Очень скоро к движению примкнули студенческие массы, активно выступавшие за демократизацию немецкого общества, протестовавшие против войны во Вьетнаме и разоблачавшие иногда, прибегая к весьма громким кампаниям, оглупление общества издательским концерном Springer.
Молодёжное протестное движение в Германии, представители которого группировались главным образом вокруг лиги «Студенты за демократическое общество», СДС, с самого начала колебалось между двумя линиями поведения: чёткой организацией и спонтанными выступлениями. Первая линия позднее оформилась в организацию марксистско-ленинского толка Pote Zellen [ «Красные ячейки»], а вторая в многообразные варианты молодёжных движений – Jugendzentren и Autonomen [ «Молодёжный центр», «Автономия»].
В последнее десятилетие своей жизни Ханс-Юрген Краль был занят разработкой основных принципов революционной теории постленинистского толка. В своей книге «Конституция и классовая борьба»>34 он задался вопросом: возможно ли свести современную ему классовую структуру эпохи интеллектуализированного труда к привычным политическим и организационным категориям рабочего движения. В этой рефлексии Краль исходил из постулатов франкфуртской школы, особенно из теории Адорно, развивая их в контексте современного ему отчуждённого промышленного труда и антиавторитарной борьбы. Краль по-новому решает проблему соотношения между социальной структурой общества и политической организацией его авангарда. Ленин видел эту проблему в субъективистском и волюнтаристском ключе, причём его концепция оказалась доминирующей в революционной мысли XX века. Но в 1960-е годы стали искать новые решения.
Традиционные теории классового сознания, в особенности те, которые следуют за идеями Ленина, имеют тенденцию отделять классовое сознание от его экономических составляющих. При этом игнорируется метаэкономическая, определяющая роль субъекта в создании культурно-экономического богатства и развития цивилизации>35.
Используемое в процессе анализа разделение между экономической сферой, с одной стороны, и сферой сознания, с другой, имело под собой реальные основания в период структурного размежевания производительного и интеллектуального труда. Однако оно оказывается всё менее эффективным в эпоху, когда интеллектуальный труд стремится стать составной частью целостного процесса производства.
Не следует рассматривать производство как процесс сугубо экономического свойства, управляемый исключительно законами обладания материальными благами и их передачи другим лицам. В этом процессе участвуют также внеэкономические факторы, значение которых возрастает по мере интеллектуализации трудовой деятельности. Культура социума, контрастирующие между собой воображаемые образы, ожидания и разочарования, ненависть и одиночество, все эти факторы в конечном итоге изменяют ритм и течение производственного процесса. Производительность общества теперь регулируется эмоциональной, идеологической, лингвистической сферами. Этот феномен становится всё более наглядным по мере всё более активного вторжения в производство стоимости эмоциональных, лингвистических, проективных факторов.
