Дурная примета - [75]

Паромову, еще, когда был участковым инспектором милиции, как-то довелось участвовать во время проведения обыска в частном доме. Искали орудие преступления — финский нож. Обычно следователь вынесет постановление о проведении обыска, получит у прокурора санкции и в порядке статьи 127 УПК поручит его производство участковым или операм, и те проводят. А Озеров в тот раз присутствовал сам, впрочем, не только присутствовал, но и руководил.

Нож искали добросовестно, все перерыли, только в печь не заглянули. Не нашли. А он не поленился, заглянул в печь. Там и обнаружил под слоем золы финский нож с разноцветной наборной пластмассовой рукоятью. И оперу и участковым — всем нос утер!

Вот такой был начальник городского следственного отдела Озеров Юрий Владимирович. Впрочем, не только профессионал высшей марки, но и требовательный руководитель. Причем, требовательный не только к подчиненным следователям, но и к себе. И заместителя он подобрал под стать: Крюкова Александра Николаевича, следователя от бога. Немного насмешливого, но тактичного и знающего личный состав и каждого следователя в отдельности.

Следователи, особенно молодые, чуть побаивались суровости и строгости руководителей городского следственного аппарата за их, казалось бы, излишнюю придирчивость, но зато в вопросах разрешения процессуальных или следственных коллизий всегда чувствовали себя защищенными. Если Крюков или Озеров сказали, что необходимо сделать так, а не иначе, то, значит, так оно и должно было быть. И не нужно было бежать за консультациями в УВД области или в прокуратуру.

— Ну, что? Вижу, поработал должным образом. И план составил, и версии правильно выдвинуты… и обоснованы, и отрабатываются… Хотя, если постараться, то можно бы и побольше сделать, — закрыл Озеров дело и поднял взгляд серых пронзительных глаз на следователя. — Судя по наработанным материалам, это дело подлежит передаче в прокуратуру. Здесь стопроцентное покушение на убийство. Что, прокурор не желает портить статистику? — спросил, утверждая.

— Говорит, что надо сначала обвиняемых установить, закрепиться, умысел на убийство доказать, а потом и передавать им дело по подследственности, — ответил Паромов на прямой вопрос.

— Понятно, — чуть заметная усмешка тронула губы начальника следственного отдела. — С готовым проще работать. — Но вот улыбка сбежала с лица, и серые, стального цвета глаза, стали вновь серьезны. — Там я, как видишь, — хлопнул он ладонью по делу, — закладки вложил: время окончания следственного действия не отмечено. Не халтурь, устрани и впредь не допускай подобной халтуры. Знаешь, почему дела из суда на доследование возвращаются? — задал он вопрос. И тут же ответил на него сам: — Не потому, что доказательств мало, а потому, что халтурим. Там подотрем, в другом месте что-то не допишем, где-то время проставить забудем — вот и ползет дело в очередной раз на «дос».

— Виноват! — смутился Паромов, но тут же спросил: — Могу я сказать секретарю, что вы разрешили воспользоваться отделовским копировальным аппаратом?

— Скажи. Но после того, как снимешь копии, не уходи… Еще один разговор предстоит.

— Разрешите узнать, какой разговор? — поинтересовался Паромов.

— Узнаешь. Всему свое время, а пока иди, занимайся делом…

Не успел Паромов отксерокопировать необходимые документы, как в кабинет Озерова проследовал заместитель СУ при УВД Курской области подполковник юстиции Киршенман Валентин Робертович. А вскоре на столе секретаря Татьяны Ивановны зазвонил телефон.

— Хорошо, — кому-то ответила Татьяна Ивановна и положила трубку.

— Товарищ Паромов! — окликнула она следователя, возившегося с копировальным аппаратом, из-за своего барьерчика, не вставая.

— Да, — отозвался тот.

— Юрий Владимирович просил вас, как окончите копировать, к нему зайти, — не отрываясь от своих бумаг, бархатистым голосом пропела она.

— Хорошо. Последний листик остался. Сейчас одолею его и зайду, — сказал Паромов, возясь с делом возле копировального аппарата.

Кабинет Озерова представлял собой квадратное помещение размером пять на пять метров, с черным массивным столом, занимающим большую часть помещения, самодельной «стенкой», пристроенной к стене с входной дверь. В «стенке» стояла видеодвойка средних размеров фирмы «Панасоник», несколько десятков книг по юриспруденции, кодексы простые и комментированные. У противоположной от входной двери стены размещалось массивное кресло с вращающейся платформой, черное и кожаное. Справа по отношению к креслу находилось окно средних размеров. Свет из окна падал на стол справа, в разрез методических рекомендаций. Но иначе было нельзя. Не мог же сидеть начальник городского следствия спиной к входящим.

Войдя в кабинет, Паромов официально приветствовал первого заместителя начальника следственного управления и также официально представился.

Озеров, сидевший на своем рабочем месте, и Киршенман, пристроившийся возле окна на одном из стульев, друг за другом предложили Паромову присаживаться.

В глаза следователя, как только он вошел в кабинет, сразу же бросилась тактичность в поведении нового первого заместителя начальника СУ: не занял кресло Озерова, как поступают некоторые начальники, чтобы сразу показать подчиненным «место» или кто тут главный, а удовлетворился обыкновенным стулом.