Дурная кровь - [59]

Йельм посмотрел на себя в зеркало. В полном соответствии со стилем гостиницы зеркало было искусственно состаренным, поэтому изображение получалось как будто искаженным, кубистическим. Йельм и его двойник в зеркале скрестили взгляды, и Йельм увидел на своей щеке болячку, слава всем богам, что она хотя бы перестала расти. Было время, когда он действительно беспокоился, не разрастется ли этот прыщ на все лицо.

Почему когда рядом Черстин, он всегда вспоминает про болячку?

Не одеваясь, Йельм прошел в комнату. За четыре метра, отделяющие его от кровати, тело успело высохнуть, и когда Йельм лег, он был уже снова потным. Йельм лежал и разглядывал свое тело. На какой-то миг ему захотелось заняться мастурбацией — старый, проверенный способ расслабления. Но потом он передумал, принялся спокойно и размеренно дышать, и сам не заметил, как заснул.

Во сне Йельм словно по заказу увидел Черстин. Он был в другом номере другой гостиницы. Во сне он спал, и ему снился сон. Точнее, он спал, но как будто бы не спал. И тут вошла она. Словно бы из ниоткуда появилась маленькая темная фигурка. Тем вечером они разговаривали о сексе — открыто, по-взрослому, “по-современному”, и от этого слегка кружилась голова, но никакого продолжения разговора Йельм не ждал.

В беседе он случайно, если такие вещи можно делать случайно, упомянул свою любимую фантазию, и теперь Черстин вдруг легла рядом с ним и стала мастурбировать — всего в нескольких сантиметрах от него. Его подсознание бережно хранило все ее прикосновения, каждый поворот, каждую ласку, весь ансамбль желаний и чувств, которые отражались в мельчайших движениях ее тела и целый год снились ему по ночам, тут раздался стук, Черстин опустила руку вниз, к темному треугольнику внизу живота, стук повторился, она раздвинула ноги и медленно, медленно…

В дверь стучали.

Пауль сел на кровати и опустил глаза на свой затвердевший член.

— Пауль! — громко шептал за дверью женский голос. — Ты закончил?

— Я еще не кончил! — крикнул он, стараясь, чтобы голос звучал бодро. — То есть не закончил! — повторил он еще раз, громче, надеясь, что за дверью не было слышно его оговорки по Фрейду. — А что, уже пора?

— Еще есть время, — сказала Черстин. — Ты меня впустишь?

— Минутку, — пробормотал Йельм, совсем проснувшись. Эрекция ослабла, но возбуждение не проходило.

— Я в душе, подожди! — пришлось ему соврать.

Почему рядом с этой женщиной он всегда думает о сексе? Ведь он же взрослый, зрелый мужчина. Он знает про равноправие, женский вопрос и все прочее, но над своими желаниями он не властен. Правда, объектом сексуальных приставаний она для него не является, а является, если уж на то пошло, сексуальным субъектом, но в этих дебрях сам черт голову сломит.

Вот и он ломает. А эрекция, как ни странно, сохраняется. Йельм постарался взглянуть на себя со стороны и посмеяться над ситуацией. Вот идиот! И у этого идиота было только два варианта: либо отослать Черстин и тем усилить существующую между ними неловкость, либо сказать правду — и этим тоже усилить существующую между ними неловкость.

Несколько секунд длились колебания, потом он сказал:

— У меня эрекция.

— Что ты там бормочешь? Открывай.

Схватив полотенце, Йельм обмотал его вокруг бедер. И сразу приобрел до такой степени величавый вид, что смотреть на него было смешно. Он открыл дверь и увидел Черстин в маленьком элегантном черном платье.

— Что ты сказал? — переспросила она, глядя на его неглиже.

— Я был в душе, — повторил он, делая широкий жест рукой. — Я думал, у нас еще есть время.

— Ты сухой, — скептически заметила она.

— Жарко, — сказал он. — Быстро высыхаешь.

— Время еще есть, — повторила она уже другим, официальным голосом и села на край кровати. — Я просто хотела обсудить с тобой нашу стратегию.

— Стратегию? — переспросил он и наклонился к сумке, стоящей за кроватью. Полотенце сползало, и приходилось придерживать его рукой, другой рукой он пытался открыть сумку. Это было непросто.

Йельм чувствовал себя клоуном.

— На тебя смотреть жалко, — сказала она сочувственно и отвернулась. — Оставь в покое полотенце. Обещаю не подглядывать.

Он снял полотенце и достал чистые вещи. Одевшись, он с облегчением сказал:

— Ну так и что там про нашу стратегию?

— Мы общаемся с ФБР. Они воспринимают нас как бедных родственников из деревни. Для них главное, чтобы мы не попали под машину, не стали добычей гангстеров и не подсели на наркотики. Нам надо решить, что мы от них хотим, и твердо добиваться этого. Они должны поделиться с нами информацией, а не мы с ними, потому что он сейчас у нас. Иначе зачем мы здесь?

Йельм достал узкий лиловый галстук и начал его завязывать.

— Наша задача отыскать нити, которые ведут к нему, и проверить, не пропустило ли ФБР что-нибудь.

— Но говорить об этом вслух нельзя. Ты это наденешь?

Пауль Йельм осмотрел себя сверху вниз.

— Мы не можем выглядеть по-деревенски. Мы приехали из столицы, хотя и маленькой.

— А что не так?

— Какого цвета у тебя рубашка? — терпеливо спросила Черстин.

— Синяя, — сказал он.

— Скорее бирюзовая, а галстук?

— Лиловый?

— Эти цвета сочетаются?

Он пожал плечами.

— Почему нет?