Дурман - [39]

— Пойдите, пойдите, — не унималась Кина. — Закон что дышло… Надо только, чтобы умный человек взялся…

— И об этом я думала, сестрица, — протянула старая, — и так и эдак прикидывала. Все без толку. Ну, дело заведем. Так ведь большие деньги надо на это дело, а где их взять?.. Да и начнется дело, конец ему где?.. Вы ведь судились, знаете… Ничего не поделаешь, против рожна не попрешь… Иван согласен делиться. Делим, говорит, сколько ей там выйдет по закону… Да ему-то что? Он добро не собирал, дом не обзаводил… Пустит она его голым по миру, увидит…

— Да пусть выходит, пусть выметается из дому, ничего ей не давайте и все тут! — отрезала Кина.

— Нельзя, сестрица, права такого нет! — старая ударила в ладонь. — Я со сватьей Мариной советовалась. И мы, говорит, ничего дать не хотели, все равно власти отобрали, все как есть.

— А вы скажите ей: как суд решит… А пока суд да дело… видно будет…

— Ничего не выйдет из этого! Она все равно свое возьмет, а там иди судись с ней.

— Ну раз так… — согласилась Кина.

— Так, да не так! — вдруг вскипела старуха. — Закон, может, ей и даст, да только я не дам! Сколько крови и пота мне эта земля стоила, одному господу известно!

— Дак ты сама говоришь: закон… — удивленно раскрыла глаза Кина.

Старуха было рот раскрыла, сказать что-то хотела, да только кулаком потрясла. Ей вдруг захотелось с сестрой своими планами поделиться, только ей одной довериться, но она оборвала себя вовремя, плотно сжала губы и опустила голову. „А может, сказать ей? Или лучше не говорить? Нет, смолчу, так вернее будет… Об этом никому говорить нельзя, когда двое знают, и третий услышит… Не вытерпит сестра, шепнет кому-нибудь, и тогда все пропало… Начнет клубок разматываться, не остановишь…“

Долго думала старая, как ей с Тошкой быть. И решила: надо с ней с добром. Так будет лучше. И люди по селу перестанут ее имя трепать. А она знает, как им рот заткнуть. В следующий базарный день поедут они с невесткой в город, не за покупками, а так, чтоб людям показаться. А в селе пусть к соседям в гости ходит, всем станет говорить, что у них в доме все наладилось, теперь живут хорошо со свекровью… Да и ее надо поуспокоить, а то, если ее строго держать, того и гляди соберет свои манатки и выскочит замуж, даром что и год не прошел, как Минчо помер…

Старуха долго вынашивала свой план. Убрать ее надо с дороги, но только с умом нужно действовать. И решила так: если тихо, спокойно, то никто ни о чем не догадается, ничего не узнает. А когда все кончится, похоронят ее — и концы в воду. Пусть только разговоры стихнут. Надо всем показать, что в доме мир и покой. А то при таких соседях ничего скрыть нельзя, быстро пронюхают…

Старая пока еще не решила, как Тошку извести. Она думала лишь о том, как добро спасти для сына, ведь она всю жизнь в него вложила. А Тошку надо убрать, раз другого выхода нет. Придя к такому решению, она вдруг почувствовала, как камень с души свалился, словно уже все кончилось благополучно, без последствий. „Отравлю ее, как бешеную собаку! — скрипела она зубами. — Пусть тогда будет все по закону, зарится на чужое добро! Пять лет в доме перед зеркалом вертелась, на руках ее носили, пылинки с нее сдували, а теперь: землю ей дай! Дам я ей землю…“

— Да ты больно не задумывайся! — тронула ее за колено Кина, видя, как сестра ушла мыслями куда-то далеко — далеко отсюда. — Иван еще молодой, какому-нибудь ремеслу выучится, будет помогать деньгами… А там, авось, женится на девке с приданым, землица или еще что…

— Поздно ему уже ремеслу учиться. Да и толку в этом нет. Вот у свата Даню сын, Георгий. В прежние годы подрабатывал немного, а теперь, говорит, гвоздей не на что купить… А насчет приданого ты, сестрица, не заблуждайся, не нам такое счастье писано, нет у нас такой планиды… Какая-нибудь голоштанница, вроде нас, может, и найдется, так толку-то что… — Старая хотела добавить: „Может, и она землю оттягает“. Но вдруг ее как ножом полоснуло по сердцу от этой мысли. Она задрожала от страха. Ведь это значит, когда Иван помрет. И подумать было об этом страшно. Старуха верила, что, о чем думаешь, сбывается.

— Главное, чтоб ладили друг с другом, — по-своему истолковала Кина намек сестры, — чтобы смирная да послушная была, а ничего, что без приданого. Доброе слово что кусок сладкий.

— И я так думаю, сестрица…

— Во-во! Неплохо, конечно, с землицей взять, но раз нету, где возьмешь?

— Хоть бы декар, другой, или деньгами, не дурно бы было…

— Ну, а есть кто на примете? — спросила Кина осторожно.

— Да откуда мне знать? — оживилась старуха. — Вроде еще рано, да время-то идет, дни катятся, надо заранее думать… Говорят, в Костиево ходит.

— В Костиево? — отодвинулась Кина. — Ох, сестрица милая, ты меня послушай, чужую в дом не бери, в нашем селе искать надо… Да хорошую невесту на сторону и не отдадут, сама знаешь. А об этой и я слышала… чахоточная, говорят… Пусть жену из нашего села берет, хоть знать будем, из какой семьи, кто такая…

— Да пусть берет, сестрица, я не против, нашел бы только… — вздохнула старуха.

— Найдет, найдет! — запела Кина. — Как не найти!.. Я тут уже одну присмотрела ему… — и доверительно: