Дунай - [128]
Крупные магнаты ненавидели свободных солдат, не подчинявшихся их власти, и больше жаловались на их автономию, чем на набеги турок, однако граничары не позволяли себя запутать, как не боялись Османской империи. В одном рассказе Генрих Циллих повествует о том, как граничары выпороли до крови наглого венгерского барона, владения которого граничили с их землями, и как они, не желая заниматься скучными юридическими разбирательствами (спор с бароном происходит на участке границы, так что неясно, какое право здесь действует — феодальное или автономные законы граничар), усаживают барона на лавку, поставленную поперек пограничной линии, так что они платят ему дань, вкладывая деньги барону в руки, находящиеся в его владениях, и одновременно хлещут по заднице, находящейся на территории Краины.
Многовековая история Краины, игравшей также роль санитарного кордона, который защищал от чумы, — история беспорядка и одновременно дисциплины, крепкой связи, объединявшей народы, чья родина по сравнению с чужими родинами казалась ничейной; история зверств, жестоких, варварских наказаний, верности, отваги, тяжелейших трудов, звериной живучести, военной бравады — например, история двух пандуров, которых приставили сопровождать батальон имперских войск численностью пятьсот человек, чтобы никто на него не напал. Но главное — это история гордой автономии, ревностной защиты собственной независимости от всех внешних властей. Когда в 1871 году и, уже окончательно, в 1881 году император своим указом распустил существовавшую много веков Военную Краину, переведя ее в ведение венгров, граничары почувствовали себя преданными. Светозар Милетич, некоронованный король венгерских сербов, выступил с открытыми обвинениями в адрес Франца Иосифа; Михайло Пупин вспоминал, как его престарелый отец, один из сербских граничаров, сказал: «Ты никогда не станешь солдатом императорской армии. Император не сдержал слова, для народа Краины он предатель».
Так что шустрый чайкист, вписавший малоприятную страницу в историю семьи бабы Анки, возможно, совершил один из последних подвигов в истории народа Краины. Подобно многим из тех, кто посвящает жизнь верному служению делу или флагу, этот народ столкнулся с тем, что флаг его предал. Великий габсбургский миф о господине и его верном слуге повествует о том, что слуга умеет быть верным, вот только господин нередко его предает.
19. Вертер-сталинист
Как и следовало ожидать, в Бела-Цркве есть замечательная литература. Представители каждой национальности могут похвастаться своей культурой — например, сербы справедливо гордятся юристом (и министром юстиции) Глишей Герсичем, знатоком публичного и международного права, автором фундаментального труда о юридических аспектах балканского кризиса 1909 года. Профессия, а также весьма скромное знание языков вынуждают меня сосредоточиться на немецкоязычной литературе (немцев в Бела-Цркве было не так уж мало: в 1910 году — 6062 человека, по сравнению с 1213 венграми, 1994 сербами, 42 словаками, 1806 румынами, 3 рутенами, 29 хорватами, 312 чехами, 42 цыганами, 1343 военными местного гарнизона, происходившими из различных областей, и 29 лицами, чья национальность обозначена как «иная»; 250 были «еврейского вероисповедания». Из 11 524 человек 8651 умели читать и писать.
Немецкоязычная литература Бела-Цркви кажется исключительно женским занятием, прерогативой дам и девиц из приличного общества; «среди дочерей офицеров, — сказано в главе о Банате из обширной истории австрийской литературы Нагля-Цайдлера- Касла, — встречаются поэтические таланты». Среди современных лириков, повествующих с ностальгией о прошлом города, также присутствует дама, Хильда Меркль. Но поэтесса-символ Бела-Цркви Мари-Эжени делле Грацие — негромкий, одинокий соловей «маленького белого города» в Банате. Эта поэтесса, интроверт и невротик, родившаяся в Бела-Цркве в 1864 году, воспевает свою малую родину, железнодорожника, объявляющего название станции на разных языках, кондитерскую Туроси, попасть в которую она мечтала в детстве, хмурого господина Бозича, владельца аптеки «Черный пес», прелестную госпожу Радулович, сербку, которой все восхищались, когда она проезжала в коляске, гайдуков на конях, похороненных на холме янычар, ломающийся весной лед на Дунае (баба Анка тоже описала дунайский лед, причем куда выразительнее) и аистов, прилетавших из земли, где течет Нил.
В романе «Дочь Дуная» писательница вывела саму себя в образе Нелли, влюбленной в родные края и обреченной на безнадежное, почти патологическое одиночество, отражающее положение гордой, но несчастной эмансипированной женщины. В написанном в 1885 году рассказе «Цыганка» говорится о вековой печали кочевого племени, о страданиях народа, которым никто не интересуется, которому не сочувствуют, у которого есть только скрипка, чтобы поведать о своей горькой судьбе.
Последний (насколько можно судить) немецкоязычный писатель Бела-Цркви Андреас А. Лиллин скончался несколько месяцев назад. Убежденный сталинист, Лиллин, естественно, тяготел к эпике, был классическим представителем социалистического реализма. Его роман «Там, где мелют зерно» — мощная, несколько небрежно написанная фреска сельской жизни, гимн строительству коммунистического общества и Мировому духу, который, даже представая в облике Пятилетнего плана, всегда действует на благо отдельных людей, хотя люди могут об этом не подозревать и даже считать, что история перемалывает их.
Клаудио Магрис (род. 1939 г.) — знаменитый итальянский писатель, эссеист, общественный деятель, профессор Триестинского университета. Обладатель наиболее престижных европейских литературных наград, кандидат на Нобелевскую премию по литературе. Роман «Вслепую» по праву признан знаковым явлением европейской литературы начала XXI века. Это повествование о расколотой душе и изломанной судьбе человека, прошедшего сквозь ад нашего времени и испытанного на прочность жестоким столетием войн, насилия и крови, веком высоких идеалов и иллюзий, потерпевших крах.
В рубрике «NB» — «Три монолога» итальянца Клаудио Магриса (1939), в последние годы, как сказано во вступлении переводчика монологов Валерия Николаева, основного претендента от Италии на Нобелевскую премию по литературе. Первый монолог — от лица безумца, вступающего в сложные отношения с женскими голосами на автоответчиках; второй — монолог человека, обуянного страхом перед жизнью в настоящем и мечтающего «быть уже бывшим»; и третий — речь из небытия, от лица Эвридики, жены Орфея…
Действие романа «Другое море» начинается в Триесте, где Клаудио Магрис живет с детства (он родился в 1939 году), и где, как в портовом городе, издавна пересекались разные народы и культуры, европейские и мировые пути. Отсюда 28 ноября 1909 года отправляется в свое долгое путешествие герой - Энрико Мреуле. Мы не знаем до конца, почему уезжает из Европы Энрико, и к чему стремится. Внешний мотив - нежелание служить в ненавистной ему армии, вообще жить в атмосфере милитаризованной, иерархичной Габсбургской империи.
Эссе современного и очень известного итальянского писателя Клаудио Магриса р. 1939) о том, есть ли в законодательстве место поэзии и как сама поэзия относится к закону и праву.
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.