Духовные беседы - [8]
Беседа 2: О риске в духовной жизни, национализме и всечеловечестве [31]
О риске свидетельства о самом себе. О Боге «ведомом». О названии книги «Видеть Бога». Вся жизнь во Христе связана с опасностью. О страхе ошибиться. Об опыте прп. Силуана и его наследии. Об опасности национализма. О благодати и богооставленности. Монашество способствует «жить все человечество». О незаметном духовном росте.
...Старец Силуан пишет про одного монаха, который сказал ему: «Я за всю свою жизнь никого не обидел, никого не оскорбил», [32] и про другого, сказавшего: «Все меня любят, потому что я всем делаю послушание». [33]
Возникает вопрос: не опасно ли так говорить о самом себе, не навлечешь ли таким путем на себя большое искушение? — Да, конечно, навлечешь! И избежать этого невозможно. Но с самого начала нашей веры Апостолы вынуждались говорить в своей проповеди о том, что они были с Самим Богом (см. 1 Ин. 1:1), такое долгое время! И конечно, всем монахам рекомендуется не говорить о таких вещах, чтобы не навлечь на себя излишнюю брань врага. Отрицательная сторона этого состоит в том, что когда вся жизнь о Христе должна быть скрыта, как научить детей и нарождающееся новое поколение учению Христа?
Сам я взял на себя страшный риск (за который уже потерпел много весьма суровых слов против себя), написав эти две книги: о старце Силуане и, еще хуже, о себе самом — книгу «Видеть Бога как Он есть». Но я решился на это перед самой смертью: я жду ее прихода уже много лет (в предисловии к книге написано об этом). Однако не было и нет иного пути на Земле, где слишком силен враг Христа, и невозможно избежать этого действия — «рассказать». Когда я взял на себя ответственность основать маленькую обитель монашескую, то в душе моей было желание передать то, что дал мне Бог увидеть на Святой Горе Афон — и главным образом через Своего угодника Силуана. Я написал в своих книгах, что стесняюсь говорить о дарованиях Бога, но что нет иного пути, как только этот. Все вы меня видите; и из всего образа моей жизни вы, конечно, убеждались, что я вовсе не претендовал на место старца, но всегда почитал себя не старцем, а только братом вашим. И кто расположен добром, тот мог заметить это во мне. Я не считал себя вправе говорить авторитетное старческое слово кому бы то ни было из вас, а рассказывал просто о моей жизни и прежде всего о жизни старца Силуана.
Так же, как и все вы, каждый из вас, я хочу поклоняться Богу, Которого я знаю, а не Которого не знаю. В Троице-Сергиевой Лавре на одном храме написано «Ведомому Богу» в противовес словам Священного Писания, где упоминается алтарь в Афинах во имя «Неведомого Бога» (см. Деян. 17:23). Этот вопрос — «Можем ли мы знать Бога, как Он есть или как Он НЕ ЕСТЬ?» — для меня не стоит в том смысле, что я христианин. А это значит, что Иисуса Христа я принимаю как Творца всего, что существует в Космосе, как нашего Бога. Если Он был с нами в нашей форме бытия и говорил на нашем языке, неужели цель Его была обмануть нас и показать Бога, как Он НЕ ЕСТЬ? Он дал нам заповедь: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5:8). Если я добавлю слова: «так, как Он не есть», то представлю Христа обманщиком. Значит, «блаженны чистые сердцем, ибо узрят Бога» как Он есть в Самом Себе.
И когда наш друг и сподвижник отец N. дал титул моей книге «Видеть Бога как Он есть», то моей первой реакцией было взвесить: правильно ли это богословски? И конечно, отец N. не дикий человек: он сказал вещь совершенно правильную богословски. Сама форма — «видеть Бога как Он есть» — говорит просто о нашем стремлении знать Бога, «как Он есть» (1 Ин. 3:2). Я нигде не написал: «Я видел Бога, как Он есть! Приходите ко мне!» (как некоторые в Париже истолковали мою книгу), но писал то, что мне было дано, — то есть я жил свое покаяние перед Богом в тех пределах, в каких Он мне дал. Покаяние — это великий дар! И когда я говорю с вами, как брат, а не как какой-то учитель, который восседает на кафедре, то вы, конечно, остаетесь в свободе: или принять слово, как не мое, но как предание Церкви, [34] или отвергнуть мое свидетельство, потому что видите меня, как я есть, «живьем».
Но все-таки как мог бы я исполнить то, о чем говорил в своей книге? Так, мне написал некто из облеченных высоким саном: «Вы свидетельствуете сами о себе, и Ваше свидетельство неверно». Итак, отвечая на вопрос: «Опасно ли говорить или не опасно?» — скажу: «Конечно, опасно!» Но вся жизнь во Христе все время связана с опасностью. Самая главная, первая, неизбежная опасность — это совершить грех, хотя бы в мысли.
Старец Силуан предложил мне прийти к нему после того, как меня посетил пустынник отец Владимир. И я пришел к старцу с великим благоговением. Я мысленно целовал землю, по которой ходил этот человек, и, может быть, по этой причине ни одно его слово не вызывало во мне сопротивления, но я принимал его с великой благодарностью и благоговением. И потому я решился написать о том, что в таких случаях духовник или старец открывается, может быть, до конца. [35]
Так и я, простите, многое написал в книге «Видеть Бога как Он есть». Моей идеей было дать ей название «Опыт одного православного монаха», но отец N. настоял — «Видеть Бога как Он есть». Конечно, отец N. всегда стремится к этому — видеть Бога, как Он есть. И он, и все мы отдаем себе в этом отчет... На мне лежит долг — сказать вам то, что мне было дано, независимо от того, так ли вы относитесь к моему слову, как я относился к слову святого Силуана, или нет. Я предал себя на суд всех. И сейчас не без трепета скажу вам, что я до сих пор полон страха, не сделал ли я какой ошибки в книге. Сам я, скорее, тип покаяния, чем утверждения чего бы то ни было, и не верю в непогрешимость человека, и поэтому, естественно, я ищу в книге моей, где я ошибся.
