Дуга большого круга - [21]
И Роман, проклиная настырную докторшу и свою непонятную мягкость, выполнял все ее просьбы, стараясь, чтобы не пострадал намеченный план работ…
«Онега» сделала несколько рейсов. Потом этот страшный взрыв, удар под ноги… и он приходит в себя в жарком, переполненном людьми кубрике.
Слышны стоны, приглушенные разговоры. Здесь те, кого подобрал катер из воды.
Не верится, что на таком маленьком судне можно поместить столько народу. Кубрик набит до отказа. Люди лежат на койках, рундуках, примостились на палубе. Нельзя пошевелиться, чтобы не задеть соседа. Роману плохо. Его тошнит. Соленая вода переворачивает внутренности. Надо бы сунуть два пальца в рот, но он не может подняться, а рядом люди… Все тело болит, как избитое. Все-таки нужно попытаться встать… Роман оглядывает кубрик и видит Валю. Девушка лежит на палубе подогнув ноги. Валя во флотской тельняшке, в ватных брюках и почему-то в больших валенках с красными галошами. Глаза у нее закрыты.
Устало ворочаются мысли Романа: «Ее подобрал тот же катер… Надо спросить, что с «Онегой». Может быть, она видела…» Он хочет позвать ее, но отвратительный приступ тошноты снова подступает к горлу. Потом…
Роман напрягает силы, встает и, не обращая внимания на стоны лежащих, пробирается на палубу. Когда он возвращается, то видит очнувшуюся Валю. Она смотрит на него тусклыми, усталыми глазами. Только где-то в глубине зрачков он замечает радость.
— Роман Николаевич! — шепчет она. — Живы!
— Что с «Онегой»? Видели?
— Погибла. Много раненых тоже… Не могу вспоминать. — Вот-вот расплачется.
— Не надо, Валентина Михайловна.
Он раздвигает лежащих на палубе, садится рядом…
«Морской охотник» подошел к Ленинграду ночью. Посты СНИСа долго запрашивали у него позывные и пароли. Сигнальщик чертыхался, по нескольку раз повторяя сочетания букв. Наконец катер впустили в порт. Рыча моторами, он быстро пробежал по Морскому каналу, завернул в Гутуевский ковш. Старший лейтенант, командир «охотника», застопорил ход. Сразу наступила тишина.
— Вот и приехали, — довольно сказал командир, обращаясь к Роману. — Можно считать, благополучно.
— За это вас благодарить надо… Скажите, вы видели, как погибла «Онега»? Спасли людей?
Командир тяжело вздохнул.
— Она тонула минут пятнадцать. Многих спасли.
Роман вынул из кармана зажигалку, которую когда-то купил в Японии. На ней были нарисованы три женские головки — черная, рыжая и русая.
— Возьмите на память…
— Да что вы! Не надо ничего, — отказался старший лейтенант.
— Прошу вас, сделайте мне удовольствие, возьмите.
— Ну ладно, — усмехнулся моряк. — Уж больно славные мордашки.
— Вас как зовут?
— Доходько Георгий Александрович.
— Запомню. Ну, ни пуха вам ни пера.
— Подождите минутку, — сказал старший лейтенант, — вот возьмите. Пригодится. — И он сунул Роману маленькую плоскую бутылку со спиртом.
Роман спустился вниз, где он оставил Валю. Все уже разошлись.
— Валентина Михайловна! — тихо позвал он, трогая ее за рукав. — Надо идти домой.
Валя посмотрела на красные галоши.
— Как же я… в таком виде? — спросила она. — Ведь вещи отдать надо.
— Вам их матросы подарили. Берите, — сказал Роман.
Они поднялись на палубу. Моросил дождь. Роману хотелось курить, но табаку не было.
«Онеги» больше не существует… Всего сутки назад он проходил по палубе, шутил с ранеными, ободрял их, обещал завтра привести судно в Ленинград… Перед самым взрывом он разговаривал с матросом-зенитчиком. Тот все подбрасывал в воздух пятачок. «Орел» — не потопят, «решка» — хана. Несколько раз выходил «орел». Зенитчик радовался. Удалось ли спастись матросу? Кто остался жив из команды «Онеги»? Старший лейтенант говорил, что и другие суда подбирали людей…
— Куда теперь? — спросил Роман.
— Я не знаю, — безразлично сказала Валя.
— Может, ко мне? — нерешительно предложил Роман. — Затопим печку, согреем чаю….
— Куда хотите. Мне все равно.
Роман взял Валину руку. До проспекта Газа шли пешком. Оба молчали. Дождь не прекращался. На углу они сели в переполненный трамвай. Он нудно тащился, громыхая и скрежеща. На перекрестках вожатый вылезал, ломом переводил стрелки. При свете синей лампочки Валино лицо казалось бледным, глаза, неподвижные, равнодушные ко всему, уставились в одну точку…
Из нежилой комнаты пахнуло холодом.
— Вот мы и дома. Сейчас все наладим. Садитесь, Валечка. Ну, что с вами?
Валя стояла посреди комнаты и плакала. Роман подошел к ней, обнял. Она прижалась к нему.
— Я отсюда никуда не пойду. Вы как хотите. У меня в Ленинграде никого нет…
— Вам не нужно никуда идти.
Роман подвел ее к дивану, положил, укрыл старым материнским одеялом и пошел растапливать печку. Скорее согреться!
Когда он вскипятил чайник, Валя спала, тяжело вздыхая и вздрагивая. Роман не стал ее будить. Он вспомнил про подаренный командиром катера спирт, достал его, выпил крошечный стаканчик, запил чаем, а потом долго сидел и смотрел на горящие в печке дрова…
В первый свободный день Валя и Роман пошли в загс. В огромной, нетопленной, пустой комнате гулко отдавались шаги. Женщина в полушубке, закутанная платком, с удивлением посмотрела на них. Посиневшими от холода пальцами она полистала большую книгу, записала фамилии, покачала головой и долго выписывала брачное свидетельство.
Роман о становлении характера молодого человека, связавшего свою жизнь с морем, о трудных испытаниях, выпавших на его долю в годы Великой Отечественной войны, когда главный герой вместе со своими товарищами оказался интернированным в одном из фашистских портов, о налаживании мирной жизни.
«Корабль идет дальше» — документальная автобиографическая повесть. Здесь нет вымысла — только события, фамилии, факты, сюда вошли также воспоминания автора о четырехлетнем пребывании в баварской тюрьме-лагере в 1941–1945.
«Голубой трансатлантической линией» называют маршрут плавания пассажирских судов между Европой и Канадой.Двенадцать сильнейших капиталистических судоходных компаний обслуживали эту линию. И вдруг в 1965 году неожиданно в Атлантике появился советский теплоход «Александр Пушкин». Все предрекали ему неудачу. «Не выдержит конкуренции», — говорили специалисты.Командовал судном молодой капитан Балтийского пароходства Арам Михайлович Оганов. К январю 1970 года семь судовладельцев сняли свои теплоходы с этой линии.
Клименченко бывал в разных странах, наблюдал чужую жизнь. Желая рассказать о новых впечатлениях, Ю. Клименченко в 1938 году начал писать. Он сотрудничал в журнале «Костер», часто посылая из-за границы свои корреспонденции.Начало Великой Отечественной войны застало судно, на котором плавал Юрий Клименченко, в немецком порту Штеттин. Четыре мучительных года провел моряк в фашистской тюрьме-лагере Вильцбург. Вернувшись на родину, он снова взялся за любимую работу на море, и вскоре опять в руку запросилось перо.В 1954 году вышла первая книга Клименченко — повесть «Истинный курс», а затем сборник рассказов «Открытое море», очерки «Балтика — Нева — Лена», «Неспущенный флаг», роман «Штурман дальнего плавания».
Французский писатель Анри де Монфрейд (1879–1974) начал свою карьеру как дипломат во французской миссии в Калькутте, потом некоторое время занимался коммерцией — торговал кожей и кофе. Однако всю жизнь его привлекали морские приключения, и в 32 года он окончательно оставляет государственную службу и отправляется во французскую колонию Джибути, где занимается добычей жемчуга. По совету известного французского писателя Жозефа Кесселя он написал свою первую повесть «Тайны Красного моря» — о ловцах жемчуга, которая с восторгом была принята читателями, а автор снискал себе славу «писателя-корсара».
Об одном из походов подводной лодки «Северянка» во время Великой Отечественной войны.
В этой, с позволения сказать, книге, рассказанной нам З. Травило, нет ничего особенного. Это не книга, а, скорее всего, бездарная запись баек и случаев, имевших место быть. Безусловно, наглость З. Травило в настойчивом предложении себя на рынок современной работорг…ой, литературы, не может не возмущать цивилизованного читателя, привыкшего к дамским детективам, дающим великолепную пищу для ума. Или писал бы, как все, эротические рассказы, все интереснее. А так ни тебе сюжета, ни слезы, одно самолюбование. Чего только отзывы (наверняка купил) стоят! Впрочем, автор и не скрывает, что задействовал связи и беззастенчивый блат для издания своих пустых россказней.
«…Я развернулся и спустился обратно в каюту. В самом появлении каперов особой угрозы я не видел, но осторожность соблюдать было все же нужно. «Октавиус» отошел от причала, и я уже через несколько минут, когда корабль вышел на рейд, пожалел о своем решении: судно начало сильно валять, и я понял, что морская болезнь – весьма заразная штука, однако деваться было уже некуда, и я принял этот нелегкий жребий. Через полчаса стало совсем невыносимо, и я забрался в гамак, чтобы хоть как-то унять эту беду. Судно бросило якорь, и Ситтон приказал зажечь стояночные огни.
Молодой Годфрей Рэйнер поступает мичманом на английский военный корвет, который отправляется на поиски испанского судна, грабящего купеческие корабли и торгующего невольниками. Погоня за пиратами оборачивается началом долгой одиссеи, в которой абордажные схватки и кораблекрушения сменяются робинзонадой, полной экзотики и опасных приключений.За 30 лет своей литературной деятельности английский писатель Уильям Генри Джайлз Кингстон (1814–1880) создал более сотни романов, действие которых происходит во всех уголках земного шара.