Дуга большого круга - [22]

Так началась их семейная жизнь, если только ее можно было назвать семейной.

Суда благополучно выбрались в Баренцево море и оттуда повернули на север под самую кромку льда. Курс проходил далеко от норвежских берегов, где базировались немцы. Неустойчивая весенняя погода помогала конвою. Часто налетала пурга, поднимался туман, и караван шел под их прикрытием. На восьмой день напряженного плавания, так и не увидев противника, конвой достиг английских берегов.

«Гурзуф», «Оушен Войс» и еще несколько судов направили в исландский порт Рейкьявик, где они должны были принять военные грузы и ждать обратного конвоя на Мурманск.

Рейкьявик — столица Исландии, суровый городок с островерхими крышами, очень похожий на норвежские города, встретил суда конвоя дружелюбно. Здесь текла другая, спокойная жизнь. Не было воющих сирен, бомбежек, лампочек затемнения. Немцы сюда не летали. По улицам ходили здоровые, краснощекие, крепкие люди.

Суда приняли груз быстро. Началось бесконечное ожидание — англичане формировали конвой. Нужно было собрать достаточное количество транспортов, для которого не жалко рискнуть мощным охранением. Считали, что караван должен состоять не менее чем из шестидесяти крупнотоннажных судов, а пока их насчитывалось двадцать. Да и военный флот его величества занимался другими делами.

Роман часто ходил в штаб. Узнавал, когда же предполагается выход конвоя. Англичане пожимали плечами. Трудно сказать, такие сведения секретны. Точную дату определить невозможно. Внезапность — успех похода.

Сегодня командир конвоя контр-адмирал Дейв Коллинз, против обыкновения, разговаривал с Романом неохотно. Он смотрел на него усталыми от бессонницы глазами и ждал, когда уйдет русский капитан.

Увеличение сил противника в фиордах Норвегии беспокоило. Гитлеровцы готовились всерьез взяться за конвой. Надо было принимать меры.

— Придется вооружиться терпением, — на прощание сказал Коллинз. — Немцы сосредоточили большие силы в Альтен-фиорде. Разведка донесла, что туда прибыл «Тирпиц», гордость их флота. Мы должны быть способны отразить любые атаки. Подтянем сюда наши корабли, тогда…

Роман соглашался с объяснениями адмирала, но ему казалось, что все делается слишком медленно.

— В Мурманске очень ждут прибытия конвоя, господин адмирал.

— Мы делаем все быстро… насколько это возможно. Пока ходите в офицерский клуб, развлекайтесь, — адмирал улыбнулся, но, посмотрев в глаза Романа, серьезно закончил: — Да, конечно, я понимаю вас, но бессилен ускорить дело, капитан.

Возвращаясь из штаба, Роман зашел на «Оушен Войс». Суда стояли у одного пирса. Патрик О’Конор часто приходил на «Гурзуф». Смотрел кинофильмы, судил футбольные игры или ухаживал за молоденькой буфетчицей «Гурзуфа» Марией Павловной. Он называл ее на английский манер — Мэри. Она учила его русскому языку. Каждый раз американец приносил своей учительнице какую-нибудь безделушку или сладости.

— Эти маленький презент за рюсски урок. Да?

— Нет, мистер Патрик. Я вас учу бесплатно.

Долг союзника, — смеясь говорила Мария Павловна…

Команда «Оушен Войс» еще в Архангельске подружилась с командой «Гурзуфа». В красном уголке теплохода постоянно толкался кто-нибудь из американцев. Играли в шахматы, домино, листали журналы. Устраивали футбольные матчи. Такая дружба скрашивала однообразие стояночной жизни.

— Послушайте, Патрик, бросьте эту дурацкую привычку задирать ноги, — сказал Роман, входя в каюту к американцу. — Меня коробит от такой позы.

— Напрасно, — засмеялся О’Конор, снимая ноги со спинки стула. — Кроме эстетики есть еще и здоровье. Врачи утверждают, что в таком положении ноги отдыхают. Потом я был один. При дамах и гостях я так не сижу. Что новенького? Были в штабе?

— Был, — устало опустился в кресло Роман. — Все еще не могут собрать нужное количество судов. Появился «Тирпиц». Черт знает как надоело!

— Соскучились по жене?

— Очень, — серьезно отозвался Роман. — Но не это главное…

— А я вот чувствую себя отлично. Правда, у меня нет жены. Стаканчик виски?

— Пожалуй.

О’Конор вскочил, достал из шкафа бутылку и стаканы.

— Прошу, угощайте сами себя. Так что говорит «старик»?

— Да ничего не говорит. Ждать.

— Действительно, надоело до чертей. Хоть бы уже скорее сняться на Мурманск. Мне кажется, что у нас недостаточное охранение.

— А что будешь делать? Фронт задыхается без боезапаса и оружия. Не ждать же, когда сюда соберется весь британский флот.

— Все я понимаю. Вы счастливее меня, Ром. Воюете за свою страну, а я за что? Ну вот так, честно, скажите, зачем мы ввязались в драку на вашем материке? Можно было ее избежать. И сидел бы я тихо дома, плавал на хорошей линии, женился… Вы видели мою девушку? — О’Конор достал из ящика стола фотографию. — Красавица, из богатой семьи… Чего мы ввязались, не пойму.

— А вы спросите президента Рузвельта. Он вам объяснит, если сами так слабо разбираетесь в политической обстановке.

— Вы считаете? Я кончил колледж с отличием.

— Не имеет значения. Хотя война с фрицами и продолжается около года, вы еще плохо представляете себе, что такое фашизм.

— Ну нет. Это вы напрасно. В Америке фашизм успеха иметь не может. Мы, американцы, не терпим насилия над свободой личности. Не обижайтесь, Ром, если я скажу, что нам не очень приятен и ваш режим… А вам? Только честно.