Дуга большого круга - [19]
Под насмешливые замечания американцев англичане пробирались к выходу.
Роману стало не по себе. Он привлек всеобщее внимание. А рыжий стоял как ни в чем не бывало под одобрительный смех своих приятелей. Потом он повернулся к Роману.
— Прошу вас, капитан, не считайте нас такими же дураками, как те двое. Мы думаем иначе и понимаем, как все сейчас сложно. Меня зовут Патрик О’Конор, капитан парохода «Оушен Войс».
Роман пожал руку американца.
— Пойдемте к нашему столику, капитан. Мы принесли с собой пару бутылок хорошего «олд скотч».
Роман поблагодарил, но от приглашения отказался. Выйдя на улицу, он вдохнул свежий, пахнущий сосновыми досками воздух. Стояла северная светлая ночь. Пустынная прямая улица с блестящими полосами рельсов уходила вдаль, теряясь где-то между низеньких деревянных домиков. Холодный ветер обвевал разгоряченное лицо. Роман думал о только что происшедшей в столовой ссоре. Ему было приятно, что его поддержали. Но какой-то осадок остался.
Из-за позднего времени трамваи уже не ходили. Он медленно брел по деревянным мосткам. Позади послышались шаги. Роман обернулся. Его догонял О’Конор.
— Кэптен! Застопорьте ход, — крикнул американец, увидев, что Роман его заметил.
Роман остановился.
— Слушайте, мастер[2], товарищи просили меня еще раз сказать вам, что они огорчены. Им показалось, что вы ушли обиженным.
Роман покачал головой.
— Нет. Но инцидент неприятный.
О’Конор нахмурился.
— К сожалению, есть всякие, но мы честно воюем и не жалеем жизни, когда требуется. Я буду рад, если вы зайдете ко мне на пароход. Вы ведь с «Гурзуфа»? Наши суда стоят рядом. Или я приду к вам?
— Приходите.
На следующий день О’Конор появился в каюте у Романа. Они долго сидели за обедом. Американец рассказывал о последнем конвое из Англии в Мурманск.
— Вы не можете себе представить, капитан, что это был за рейс. Дьявольская погода! Никакой видимости, всю дорогу снежные заряды и штормяга. Мой «Оушен Войс» не маленькое судно, но и он почти не вылезал из-под воды. Волны накрывали его до средней надстройки. Приклепанные к палубе стальные трапы оторвало и снесло за борт, вентиляторы срезало, две шлюпки разбило… Вот в такой обстановке продвигался наш «PQ-13»[3].
— А как себя чувствовали корабли охранения? — спросил Роман.
— Еще хуже, чем мы. Эсминцы трепало так, что они могли сломаться или опрокинуться. Длинные, узкие… Милях в ста пятидесяти от берегов Мурмана конвой атаковали.
Флагман, английский крейсер «Тринидад», не успел отклониться от торпед. Он получил большие повреждения, но, несмотря на них, командир крейсера все же вступил в бой. Тут к нему на помощь подскочили два русских эсминца. «Сокрушительный» и «Гремящий». Надо было их видеть! Эсминцы выбрасывало из воды, потом они исчезали в пене. Казалось, что они никогда больше не вылезут из-под беснующихся валов, но они снова появлялись и, мало того, вели точный прицельный огонь. Если бы не они, «Тринидаду» пришлось бы плохо. Немцы ушли восвояси…
Тридцать первого марта транспорта уже входили в Кольский залив и воздавали хвалу господу, что все кончилось хорошо, как гитлеровцы повторили нападение на конвой с подводной лодки. Еще раз эсминцы показали, что они — надежные защитники. Пока тяжело груженные суда неуклюже маневрировали, «Гремящий» ринулся на лодку. Она погрузилась, не успев атаковать. С «Гремящего» сбросили глубинные бомбы, да так удачно, что через несколько минут на поверхности плавали соляр, обломки, масло. Не успел конвой построиться в походный ордер, как прилетела группа «юнкерсов». «Гремящий» встретил их огнем зениток. Один самолет сбили, а остальные не решились продолжать бой…
Роман с интересом слушал американца. Ведь все, о чем рассказывал О’Конор, может быть, предстоит и ему.
С этого дня началась дружба между моряками. Они чувствовали взаимное расположение. Роман пригласил О’Конора к себе домой. Американец явился торжественный, от него пахло духами. Принес шоколад, сигареты, бутылку виски.
— Ваш — первый русский дом, который я посещаю, — сказал он, пожимая руку Валентине. — Я очень счастлив.
Валя не понимала, что говорит О’Конор, но чувствовала — пришел хороший человек, смеялась, пытаясь произнести несколько английских слов, которые знала. Американец рассказывал про свою жизнь в Калифорнии, о родителях, о сестрах. Отец его работал лоцманом в Сан-Франциско. Роман переводил.
Уходя, Патрик сказал провожавшему его Роману:
— У вас славная жена. Вам тяжело уходить в море?
— Ей, наверное, труднее. Она очень беспокоится за меня.
Конвой собрали. За несколько дней до выхода в море экипажам судов запретили сходить на берег. Роман попрощался с Валей. Слезы появились у нее на глазах. Она улыбнулась жалкой усталой улыбкой, обняла Романа и стояла молча, а он целовал ее глаза, губы, шею. Так и не сказали они друг другу ни слова. Оба понимали, что никакие слова не смогут изменить неизбежное.
— Ну, я пошел, — сказал Роман, с трудом отрываясь от жены, и, не оборачиваясь, вышел.
Суда вывели на рейд. Они стояли, готовые к выходу в море. Роман с удовольствием отметил, что «Оушен Войс» отдал якорь недалеко от «Гурзуфа». На судне его встретил старший помощник Мельников, молодой человек с удивительно светлыми волосами. Мельников нравился Роману. В его неторопливых движениях и разговоре — говорил старпом с певучим северодвинским акцентом — чувствовалась уверенность в себе.
Роман о становлении характера молодого человека, связавшего свою жизнь с морем, о трудных испытаниях, выпавших на его долю в годы Великой Отечественной войны, когда главный герой вместе со своими товарищами оказался интернированным в одном из фашистских портов, о налаживании мирной жизни.
«Корабль идет дальше» — документальная автобиографическая повесть. Здесь нет вымысла — только события, фамилии, факты, сюда вошли также воспоминания автора о четырехлетнем пребывании в баварской тюрьме-лагере в 1941–1945.
«Голубой трансатлантической линией» называют маршрут плавания пассажирских судов между Европой и Канадой.Двенадцать сильнейших капиталистических судоходных компаний обслуживали эту линию. И вдруг в 1965 году неожиданно в Атлантике появился советский теплоход «Александр Пушкин». Все предрекали ему неудачу. «Не выдержит конкуренции», — говорили специалисты.Командовал судном молодой капитан Балтийского пароходства Арам Михайлович Оганов. К январю 1970 года семь судовладельцев сняли свои теплоходы с этой линии.
Клименченко бывал в разных странах, наблюдал чужую жизнь. Желая рассказать о новых впечатлениях, Ю. Клименченко в 1938 году начал писать. Он сотрудничал в журнале «Костер», часто посылая из-за границы свои корреспонденции.Начало Великой Отечественной войны застало судно, на котором плавал Юрий Клименченко, в немецком порту Штеттин. Четыре мучительных года провел моряк в фашистской тюрьме-лагере Вильцбург. Вернувшись на родину, он снова взялся за любимую работу на море, и вскоре опять в руку запросилось перо.В 1954 году вышла первая книга Клименченко — повесть «Истинный курс», а затем сборник рассказов «Открытое море», очерки «Балтика — Нева — Лена», «Неспущенный флаг», роман «Штурман дальнего плавания».
Французский писатель Анри де Монфрейд (1879–1974) начал свою карьеру как дипломат во французской миссии в Калькутте, потом некоторое время занимался коммерцией — торговал кожей и кофе. Однако всю жизнь его привлекали морские приключения, и в 32 года он окончательно оставляет государственную службу и отправляется во французскую колонию Джибути, где занимается добычей жемчуга. По совету известного французского писателя Жозефа Кесселя он написал свою первую повесть «Тайны Красного моря» — о ловцах жемчуга, которая с восторгом была принята читателями, а автор снискал себе славу «писателя-корсара».
Об одном из походов подводной лодки «Северянка» во время Великой Отечественной войны.
В этой, с позволения сказать, книге, рассказанной нам З. Травило, нет ничего особенного. Это не книга, а, скорее всего, бездарная запись баек и случаев, имевших место быть. Безусловно, наглость З. Травило в настойчивом предложении себя на рынок современной работорг…ой, литературы, не может не возмущать цивилизованного читателя, привыкшего к дамским детективам, дающим великолепную пищу для ума. Или писал бы, как все, эротические рассказы, все интереснее. А так ни тебе сюжета, ни слезы, одно самолюбование. Чего только отзывы (наверняка купил) стоят! Впрочем, автор и не скрывает, что задействовал связи и беззастенчивый блат для издания своих пустых россказней.
«…Я развернулся и спустился обратно в каюту. В самом появлении каперов особой угрозы я не видел, но осторожность соблюдать было все же нужно. «Октавиус» отошел от причала, и я уже через несколько минут, когда корабль вышел на рейд, пожалел о своем решении: судно начало сильно валять, и я понял, что морская болезнь – весьма заразная штука, однако деваться было уже некуда, и я принял этот нелегкий жребий. Через полчаса стало совсем невыносимо, и я забрался в гамак, чтобы хоть как-то унять эту беду. Судно бросило якорь, и Ситтон приказал зажечь стояночные огни.
Молодой Годфрей Рэйнер поступает мичманом на английский военный корвет, который отправляется на поиски испанского судна, грабящего купеческие корабли и торгующего невольниками. Погоня за пиратами оборачивается началом долгой одиссеи, в которой абордажные схватки и кораблекрушения сменяются робинзонадой, полной экзотики и опасных приключений.За 30 лет своей литературной деятельности английский писатель Уильям Генри Джайлз Кингстон (1814–1880) создал более сотни романов, действие которых происходит во всех уголках земного шара.