Дуэль Пушкина - [44]
Наряду с «прелестными» письмами Наталья отправляла в Болдино наставительные послания. На склоне лет Пушкина-Ланская припоминала, как мать заставляла её писать колкости Пушкину и исподволь готовила к роли главы дома. Советы, продиктованные Н.И. Гончаровой, касались соблюдения постов, молитв и поклонов. Наташа «плакала от этого»[381].
Свадьба поэта
Для устройства материальных дел Пушкин в первых числах сентября 1830 г. покинул Москву и выехал в нижегородское имение отца Болдино. Ему предстояло произвести раздел земли и крестьян с тем, чтобы вступить в права наследования деревней Кистенёвка с 200 душами крепостных[382]. Прожиточное имение было отдано ему Сергеем Львовичем Пушкиным. Поэт чувствовал самую острую нужду в деньгах, и ему пришлось подумать о сборе оброка с крестьян. Не имея большого навыка управления поместьем, поэт задумал наставлять крепостных с церковного амвона, используя эпидемию как предлог для поучения. 29 сентября он писал Плетнёву: «…я бы хотел переслать тебе проповедь мою здешним мужикам о холере; ты бы со смеху умер»[383]. О содержании проповеди Пушкин поведал нижегородской губернаторше Анне Бутурлиной в 1833 г. На вопрос, скучал ли он в нижегородском имении, поэт отвечал: «Некогда было, Анна Петровна. Я даже говорил проповеди». — «Проповеди?» — «Да, в церкви, с амвона. По случаю холеры. Увещевал их. „И холера послана вам, братцы, оттого, что вы оброка не платите, пьянствуете. А если вы будете продолжать так же, то вас будут сечь. Аминь!“»[384]
Эпидемия холеры помешала поэту быстро вернуться в Москву. Все дороги в старую столицу были перекрыты заставами. В Михайловском поэт жил затворником вследствие немилости царя, в Болдино — по воле «Колера Морбус». Насильственная задержка и в том и в другом случае оказалась благотворной для творчества.
Готовясь к поездке в деревню, Пушкин писал Плетнёву: «Осень подходит. — Это любимое моё время — здоровье моё обыкновенно крепнет — пора моих литературных трудов настаёт»[385]. 9 сентября поэт дал отчёт другу о своём времяпрепровождении: «Ах, мой милый! что за прелесть здешняя деревня! вообрази степь да степь; соседей ни души, езди верхом, сколько душе угодно, пиши дома сколько вздумается, никто не мешает»[386]. В конце октября Пушкин писал Плетнёву: «Мне и стихи в голову не лезут, хоть осень чудная, и дождь, и снег, и по колено грязь»[387]. И лишь покинув Болдино, поэт признался: «Скажу тебе за (тайну), что я в Болдине писал, как давно уже не писал»[388].
Болдинская осень была временем полного расцвета пушкинского таланта. Поэт самозабвенно трудился. Он завершил поэму «Евгений Онегин», написав две последние главы. Ещё одну главу, десятую, он набросал, но после долгих размышлений сжёг.
В дни, когда стихи не лезли в голову, Пушкин обратился к «смиренной прозе». В Болдино он написал своё первое законченное прозаическое сочинение «Повести Белкина». Предыдущие наброски доказывали, что поэт давно помышлял об обращении к новому жанру. Ещё в 1824 г. он писал:
В сентябре 1830 г. Пушкин написал повести «Гробовщик» и «Барышня-крестьянка», в октябре — «Метель» «Выстрел», «Станционный смотритель», в ноябре — «Историю села Горюхина».
Из-под пера Пушкина вышло множество стихов, в их числе «Бесы», «Моя родословная», «Заклинание», а также «Сказка о попе и работнике его Балде». Совершенным воплощением гения Пушкина стали «Маленькие трагедии»: «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Каменный гость», «Пир во время чумы».
Когда эпидемия холеры прекратилась, Пушкин получил возможность вернуться в Москву. Поэт был окрылён мыслью о близком семейном счастье. Но радость была омрачена с первых минут встречи. В начале декабря 1830 г. Александр Сергеевич известил друзей, что нашёл Н.И. Гончарову озлобленной и «насилу с нею сладил»[389]. Усмирить Гончарову удалось тем же способом, что и раньше. Поэт дал понять, что не остановится перед разрывом. По авторитетному свидетельству П.В. Нащокина, на исходе 1830 г. Александр Сергеевич, «наскучив тем, что свадьба его оттягивалась вследствие разных препятствий со стороны тёщи», объявил, что «бросит всё и уедет драться с поляками»[390].
Европейский порядок, установленный Священным союзом после поражения наполеоновской Франции, рухнул в 1830 г. В Париже народ сверг короля Карла X. Из Франции революционные потрясения распространились на Бельгию, а затем на Польшу.
Восстание в Варшаве началось ровно за неделю до возвращения Пушкина в Москву. Поэт опасался интервенции с Запада и готов был сам отправиться на войну[391]. Завсегдатаи московских гостиных поверили, что свадьба Пушкина расстроилась, но они вновь обманулись в своих ожиданиях. В декабре 1830 г. Е.А. Баратынский писал Н.М. Языкову: «Слух о том, что Пушкину невеста отказала, к общему удовольствию всей литературной публики, оказался ложным!»
