Дубовый лист - [9]

Он сел в кресло и еще раз провел процедуру включения. Затем, опять пригубив коньяк, Адам, взглянул на показатели. Конечно же, мужчина и раньше замечал, что длина сияния разная, но в этот раз, он заметил кое-что новое. Вчера, когда он демонстрировал запуск своей жене, длина была секунда двадцать два и дальше ноли, а вот сейчас — первый и второй запуск были почти одинаковые: секунда сто двенадцать, а дальше тройка и двойка, и секунда сто двенадцать, а дальше, тройка и тройка. Он понимал, что такой разрыв неспроста. И для верности, провел еще один запуск. Результат был предсказан, а именно примерно такой же, секунда сто двенадцать, но только плюс еще одна четверка, вместо тройки.

Ученый полез в свои старые записи и решил сверить все величины. Благо, он хранил абсолютно все результаты запусков. Адам уже сравнивал их, но в этот раз он искал другую закономерность. Результаты были самыми разными. Конечно, ни один не был больше чем полторы секунды, но все-таки, если учесть сотые, тысячные и так далее, то эти результаты были всегда разными. Но вот те запуски, что были рядом, обычно имели близкое значение. Ранее, изучив эти цифры, ученый лишь выискивал одинаковые, которых было крайне мало, и пытался их повторить, используя частоты. Но так, ни разу, не добившись нужного повторения, интерес к значениям поубавился.

— Пика, — сказал он морской свинке. — Ты тоже думаешь, что это ключ?

***

На кладбище было ветрено, но тепло. Вика, со своим отцом, уже успели убрать мусор, выщипать лишнюю траву и навести порядок в цветах. Так же, уже лежал у надгробья и венок. Девушка, молча, смотрела на белую гравюру с портретом своей матери и тяжело вздыхала. Но при этом ее глаза не выражали грусти. Она просто смотрела на камень.

— С днем рождения, мам, — тихо сказала она, но потом добавила чуть громче. — Ох, сильно рано она ушла из жизни.

Борис же был мрачен, словно ноябрьское небо, он стоял за оградой и грустно смотрел из-под бровей.

— Это так все давно было, — продолжала Вика задумчивым голосом, все также смотря на портрет, — мне даже стыдно. Я ее начинаю забывать. Уже неоднократно замечала, что некоторые воспоминания сама себе придумываю. Даже страшно. Другой раз, ловлю себя на мысли, а было ли это на самом деле? А потом понимаю, что разницы то никакой и нет. Было или не было. Все равно, это только лишь меня касается. Значит было. Мне наверно так проще жить, без нее. Ох, как ты думаешь, это нормально? Прошло то, каких-то семнадцать лет.

Отец удивленно посмотрел на дочь, потом тяжело вздохнул и сиплым голосом ответил.

— Не переживай, Белоснежка. Это нормально. У всех так. Мы просто люди.

Вика снова замолчала и продолжила смотреть на надгробье.

Так они в тишине, простояли еще минут десять, но потом Борис стал собираться и робко спросил.

— Если ты не спешишь, то может, в кафе заедем? Выпьем квасу. Маму повспоминаем. Потом я тебя поближе к дому подброшу.

Говорил он это так, будто сильно боялся отказа, что Виктория, естественно, заметила.

— Ах, конечно пап. Я сама хотела тебе предложить, — сказала она, слегка отрешенно.

Борис снова удивленно посмотрел ей в глаза.

— С тобой точно все в порядке?

— Не переживай, просто чувство странное, будто гроза скоро начнется. А небо — чистое.

***

Шел второй час безуспешных поисков связи. Адам дважды поднимался то в библиотеку, находящуюся у него в кабинете на втором этаже, то на кухню, наполнять свой бокал, и каждый раз добрея, воровал для морской свинки яблоки Виктории. За это время, он подтвердил найденную ранее закономерность. Конечно, то была мелочь, но если учесть длинный промежуток без каких-либо продвижений в проекте, то она имела огромное значение.

Мало того, ученый настойчиво пытался понять эту новую закономерность. Почему именно так? Что меняется? Он так же заметил по записям, что есть целые дни, где период образования поля был одинаков. Но эти дни шли в разброс.

Адам вернулся с кухни и уже спускался по лестнице, как вдруг услышал музыку, доносившуюся откуда-то из соседних дворов. Она была громкой, но на счастье мужчины, доносилась уже заметно приглушенной.

— Вот только этого мне и не хватало, — с досадой сказал сам себе Адам, и спустившись в подвал, закрыл крышку люка.

Он сел в свое кресло, и очередной раз прошелся по заметкам в блокноте, одновременно вслушиваясь в музыку с улицы. Так просидев еще минут пятнадцать, ученый ничего нового не придумал, как еще раз включить машину, и еще раз посмотреть на время.

Все так и произошло. Но Адам с удивлением обнаружил, что результат заметно отличается от предыдущего.

— Что такое?! — с громкой обидой воскликнул он. — Да как так-то…!

Не веря своим глазам и понимая, что вся теория рушится, мужчина провел включение еще раз. И да, результат был близок к предыдущему, но нет, он был далек от предыдущего предыдущему.

— Черт побери…, - начал он уже более грустно, — эх…, а я-то думал. Пика, Пика и ты меня не остановила.

Он покачал головой и грустно посмотрел на жующую чищеное яблоко, персиковую морскую свинку.

Затем, Адам вернулся к показаниям, но уже с меньшим энтузиазмом. Как вдруг, его осенило. Это были те самые показатели, которые периодически возникали и были самыми постоянными в таблице. Мужчина даже встал и с широко открытыми глазами, провел рукой по своим взмокшим, темным волосам.