Дубовая Гряда - [33]

О чем только люди не передумали за это время! «Три войны пережил, а такой дикости еще не видел», — пробормотал старый Рыгор. Пылила решил, что, если останется жив, уйдет из деревни куда глаза глядят. Немцы приказали всем взяться за веревки и тянуть бороны по дороге. Следом за некоторыми женщинами, держась за их юбки, с плачем топали по пыли малыши. Двое немцев прогнали скорбную процессию до места, где накануне подорвались их машины, и повернули назад. Новый метод использования борон явно понравился фашистам. Они хохотали и посвистывали вслед измученным крестьянам.

Вскоре загудел подъемный кран и начал растаскивать по исцарапанной боронами дороге стволы дубов и остатки подорванных грузовиков. Но не успел кран проехать и двух десятков метров, как его вдребезги разнесло новым взрывом. Гитлеровцы, минуту назад самодовольно гоготавшие над людьми, в ярости набросились на них с шомполами.

Стояли погожие дни. Немцы трелевали и складывали в штабель заготовленные дубы. Староста из Слободы, в подчинение которого теперь входила и Дубовая Гряда, назначил сторожа охранять лес. Грузовики, избегая наезженного шоссе, ездили по проселочным дорогам. Василь еще не раз заходил к Лиде и однажды проболтался, что гитлеровцы обносят станционные постройки колючей проволокой, кое-где сооружая бойницы: хотят создать филиал полиции, куда Василь мечтает перевестись.

Он признался, что после разгрома полицейского гарнизона в Слободе не раз впадал в отчаяние. Но что поделаешь…

— Так и надо! Человеку, который служит не своей Родине, а ее врагам, нечего искать оправдания! — в запальчивости воскликнула Лида.

Василь обиделся. Девушка пожалела, что не смогла сдержаться, но — поздно. В тот вечер ей ничего не удалось узнать о Миколе.

Из Дубовой Гряды немцы убрались так же неожиданно, как и приехали. После этого дождливой ночью в деревню пришел Володя. Он принес два ключа и сказал, что один из них обязательно должен подойти к двери вагона. При этом предупредил, что лучше открывать не наружную дверь, а ту, которая выходит на площадку между вагонами, потому что часовой вряд ли обращает на нее внимание. Условились, что группа будет находиться напротив сортировочной, в небольшом ельнике за пригородными домами. В случае погони партизаны откроют огонь из пулемета — в лес гитлеровцы не сунутся.

— Мы сейчас уходим и будем ожидать вас с Миколой весь день, — добавил в заключение юноша и вздохнул. — Паршивый у меня характер, Лидочка. Бывало, пойдет мама по воду, чуть задержится, а я уже беспокоюсь: не упала ли в колодец? Так и теперь: был бы я вместо тебя, наверняка удалось бы освободить Миколу. Но командование мне не разрешило.

Володя ушел, и в избе наступила тишина. Только слышно было, как сечет дождь по окну, за которым шумит клен. Лида любила такие дождливые ночи: и в избе становится уютнее, и постель мягче, к одеяло теплее.

Едва начало светать, девушка принялась собираться. Что надеть, чтобы выглядеть по-городскому? Выбрала платье, в котором была на выпускном вечере в школе. Правда, стало оно немного коротковато, но в таких-то теперь городские девчата и ходят. Поверх платья — жакет. А чтобы укрыться от дождя, захватила большой платок.

— Ты куда это, доченька, в такую рань?

— Я? Я в Жлобин. Ты только не скучай, я задержусь немного, потому что оттуда надо будет сходить в партизанский отряд, кое-что передать нашим ребятам.

— Ой, доченька, что-то сердце у меня щемит.

— Ничего, ничего… Может быть, я несколько дней там пробуду. А потом, если Сергеев согласится, вернусь вместе с ним: он же обещал.

Подхватив корзину, девушка шагнула навстречу ненастному утру.

Через несколько часов она была уже в Жлобине. Проходя мимо базарной площади, увидела, как ветер раскачивает на виселице труп человека. На базаре ни души. От всего этого стало страшно и холодно. «Не Микола ли?» — вдруг обожгла леденящая душу догадка. Лида робко подошла поближе к виселице, уставилась испуганными черными глазами на фанерный квадрат, висящий на груди казненного. Нет, не он… Фамилия не знакома… И все же сердце сжалось от острой боли.

Потом долго шла по длинной улице. Мимо проносились автомашины, проезжали конные гитлеровцы, попадались навстречу пешие, но никто не обращал на нее внимания.

На железнодорожной станции скопилось много поездов. На платформах — накрытые брезентом пушки с горделиво задранными стволами, громоздкие, похожие на гигантских черепах танки. Но не они интересовали девушку. Где же тупик, о котором говорили и Василь, и Володя? Где те два тюремных вагона?

Тучи быстро плыли по небу, дождь то прекращался, то опять принимался лить, и Лида начала сердиться. Увидев впереди женщину, направлявшуюся по путям в ту же сторону, что и она, девушка догнала ее и зашагала рядом. Наконец показались два вагона, стоящие в тупике. Не доходя метров ста до них, Лида отстала от женщины, свернула в узкую улицу и остановилась возле первого же дома.

Дождь перестал. Лида выглянула из-за угла. На минуту показался часовой и опять исчез. Присев на завалинку, девушка следила за движением его ног, видневшихся из-под вагона. Немец медленно расхаживал вдоль вагонов, избегая появляться на подветренной стороне. Интересно, куда он прячется, когда идет дождь? Но дождя, как назло, все не было…