Дрянь погода - [2]

Кроме того, Эди Марш была все же реалисткой. У Джона Кеннеди-младшего в подружках состояли кинозвезды – а из нее какая кинозвезда? Она хорошенькая – ну да. В платье от Версаче с низким вырезом смотрится сексапильно, спору нет. Но Джон-младший, вероятно, и бровью не поведет. А вот его кузенам, детишкам Бобби, она бы наверняка смогла нанести урон. Высосать их до полного окосения – и звони адвокатам.

К несчастью, полгода изнурительных кочевок по барам принесли лишь две встречи с настоящими Кеннеди. Ни тот ни другой, к изумлению Эди, не попытался заманить ее в постель. Один пригласил на реальное свидание, но, проводив домой, даже не стал ее лапать. Просто чмокнул в щечку и поблагодарил за приятный вечер. Хренов джентльмен! – подумала Эди. Везет, как обычно. Героически пытаясь изменить направление мыслей кавалера, она буквально пришпилила его к капоту, терлась об него, сама целовала и хватала за все места. Ничего! Сплошное унижение. Юный Кеннеди отбыл, а Эди Марш отправилась в ванную, где принялась изучать себя в зеркале. Может, у нее уши грязные или в зубах застрял шпинат, а то еще какая отталкивающая гадость? Нет, она прекрасно выглядит. В ярости содрав ворованное платье, Эди оглядела свою фигуру – что, и вот это недостаточно хорошо для сопляка? Обаяшка Кеннеди – видали? Не мужик, а манная каша! Она чуть не померла от скуки, еще не успели подать омара. Эди хотелось вскочить на стол и завопить во всю глотку: да всем по барабану неграмотность в южном Бостоне! Расскажи лучше про Джеки и ее грека! [5]

Оказалось, тот злосчастный вечер для Эди стал последней попыткой. В Палм-Бич лето сдохло, и все ебабельные Кеннеди перебрались в Хайянис. [6] У Эди уже не осталось средств их преследовать.

Ураган на экране телерадара навел ее на другую мысль. Шторм взбалтывал Карибы в восьмистах милях от нее, когда она позвонила человеку по имени Щелкунчик, недавно отсидевшему за непредумышленное убийство. Прозвище он получил благодаря челюсти, сломанной некогда егерем и неправильно сросшейся. Эди Марш договорилась встретиться в спортивном баре на пляже. Щелкунчик ее выслушал и сказал, что план – дурацкая хреновина, каких мало, поскольку: а) ураган до здешних мест, вероятно, не докатится; б) можно угодить за решетку надолго.

Через три дня, когда ураган ринулся к Майами, Щелкунчик перезвонил Эди и сказал:

– Черт, давай рыпнемся. Я знаю парня, который в этом разбирается.

Парня звали Авила, прежде он служил строительным инспектором в округе Дейд. Щелкунчик и Эди встретились с ним в круглосуточном магазине на шоссе Дикси в южном Майами. Моросил дождь – обманчиво мелкий с учетом близкого урагана, – зловеще низкие тучи мрачно окутывали небо желтой пеленой.

В машине Авилы Щелкунчик сел впереди, Эди – на заднее сиденье. Они направлялись в район, называвшийся «Пальмовые Кущи», где на площадь в сорок акров застройщики садистски втиснули сто шестьдесят четыре дома, каждый – на одну семью. Многие обитатели сейчас высыпали на улицу и лихорадочно заколачивали окна фанерой.

– Тут же дворов нет, – отметил Щелкунчик.

– У нас это называется планировкой с нулевым участком, – пояснил Авила.

– Как уютно, – подала с заднего сиденья голос Эди. – Нам нужен дом, который штормом разнесет в щепки.

Авила самоуверенно мотнул головой:

– Выбирайте любой. Их все разнесет.

– Без балды?

– Без балды, дорогуша.

Щелкунчик обернулся к Эди Марш:

– Авила знает, что говорит. Он сам всю эту труху инспектировал.

– Прелестно. – Эди опустила окно. – Тогда выберем что-нибудь симпатичное.

По распоряжению властей, тысячи туристов покидали Флорида-Киз. Федеральное шоссе № 1 забили еле ползущие на север машины, огни стоп-сигналов тянулись насколько хватало глаз. Под Биг-Пайном у Джека Флеминга и Вебо Дрейка кончилось пиво. На середине Семимильного Моста они застряли позади междугородного «грейхаунда», у которого полетела коробка передач. Джек и Вебо вышли из машины, одолженной у Джекова папаши, и стали швырять с моста пустые банки из-под «Курза». Молодые люди еще не вполне очухались после ночи в «Черепашьем Краале» в Ки-Уэсте, когда затея очутиться в четырехбалльном урагане казалась ужасно прикольной – круто будет рассказать приятелям в общаге «Каппа-Альфы». Но дело осложнилось: проснувшись, они обнаружили, что у них кончилось не только пиво, но и деньги, а Джеков папаша рассчитывал получить обратно свой почти новенький «лексус»… в общем, вчера.

И вот теперь они торчали на одном из самых длинных в мире мостов, когда до подхода чудовищного тропического циклона оставалось всего несколько часов. Парни выбрались из машины, и обоих едва не сдуло ветром, певшим над Атлантикой на неслыханно высокой ноте. Вебо швырнул за бетонные перила пустую банку, но ветер мощно отбил ее назад, словно бейсбольную подачу. Естественно, затеялось состязание, у кого сильнее бросок. В школе Джек Флеминг был лучшим подающим, и сейчас его броски чаще преодолевали порывы ветра, нежели подачи Вебо Дрейка, всего лишь запасного защитника в дублирующем составе юниоров. Джек вел со счетом восемь – шесть, когда на перила моста снаружи вдруг мокро шлепнулась огромная бурая лапа.