Друзья, любовники, шоколад - [14]

– Я так и знал, что вы не одобрите! – воскликнул Джейми. – Уверен был, что не одобрите.

Изабелла попробовала возразить, но он перебил ее:

– Нельзя было говорить это. Правильней было бы промолчать.

– Нет, – возразила Изабелла. – Спасибо за откровенность. – Она помолчала, пытаясь собраться с мыслями. – Конечно, все это неожиданно. Я не предполагала…

Она была просто парализована растерянностью. Самое оскорбительное, что эта женщина – ее ровесница. Естественно было предполагать, что Джейми потянет к молодой девушке, может быть, даже к девушке моложе его самого. Кто мог подумать, что соперница окажется и сверстницей? Нет, к этому она была совершенно не подготовлена.

– Я не стремился завести роман, – несчастным голосом продолжал Джейми. – А теперь просто не знаю, как быть. Такое чувство… да, такое чувство, будто я делаю что-то недостойное.

– И это правда, – откликнулась Изабелла, но тут же остановила себя. – Простите. Мне хочется посочувствовать, но… разве вы сами не видите, как недостойно принимать участие в обмане, почти неизбежном при адюльтере? Есть человек, чьим доверием вы злоупотребляете. Есть ложь, связанная с нарушением обещаний.

По-прежнему уставившись на скатерть, Джейми выводил пальцем воображаемые узоры.

– Конечно, я думал об этом. Но от их брака почти ничего не осталось. Официально он не расторгнут, но, как она говорит, у каждого своя жизнь.

– Однако они остаются супругами?

– Только формально.

– Живя в одном доме?

Джейми ответил не сразу.

– Она сказала, что они предпочли бы жить врозь, – выговорил он наконец.

Изабелла внимательно на него посмотрела. Протянув руку, коснулась локтя.

– Чего вы от меня хотите, Джейми? – спросила она. – Хотите услышать, что все в порядке? Вам этого хочется?

– Нет, не думаю. – Он покачал головой. – Просто хотелось обсудить.

Официант принес Изабелле большую белую чашку кофе с молоком, и, пригубив, она сказала:

– Это вполне естественно. Но поймите, я не могу давать вам советы. Вы сами прекрасно видите ситуацию. Вам не пятнадцать. Возможно, вы все же надеетесь на мое одобрение, на заверение, что все вполне приемлемо. Без этого вас терзает вина и вам страшно.

Внезапно ей вспомнились строки из Одена:

Смертен и грешен, но для меня

Без изъяна прекрасен.

Точнее о ее чувствах не сказать.

– Да, меня гложет вина. И да, я надеялся, что вы меня разуверите и скажете, что все нормально. – Голос Джейми звучал, как и прежде, печально.

– А я не могу этого сделать, – мягко ответила Изабелла и, взяв его руку, задержала ее в своей. – Ничего этого я сказать не могу, так?

– Так, – кивнул он.

– А чем я могу помочь?

– Позвольте рассказать о ней, – тихо ответил Джейми. – Мне очень хотелось бы этого.

Теперь Изабелле было ясно, что он влюблен. Влюбившись, мы жаждем говорить о предмете своей любви, хвастаться им, как трофеем. Нам кажется, что для других это так же значимо, как для нас. Предположение неверное: чаще всего чужие возлюбленные не представляют для нас особого интереса. И все-таки мы терпеливо слушаем, видя в этом свой дружеский долг. Именно так и повела себя Изабелла. Она слушала молча, а если вставляла словцо, то с одной только целью: помочь рвущемуся из души рассказу – покаянному перечню человеческих слабостей и надежд.

Глава шестая

На другой день магазин открыл Эдди. К приходу Изабеллы кофе уже был сварен, и, едва она показалась в дверях, он налил ей чашку.

– Полный порядок, – доложил он, протягивая кофе. – Я тут поговорил с поставщиками, попросил завезти товар после обеда. Они согласны.

– Вы отлично справляетесь, – улыбнулась ему Изабелла, глядя на Эдди поверх ободка своей чашки. – Думаю, я здесь и не нужна.

– Нет, что вы! – на лице Эдди отразилась неподдельная тревога. – Нужны, и очень.

– Да я просто пошутила, – успокоила его Изабелла. Она уже и раньше отмечала, что он почти не улавливает подтекста, и теперь промелькнула мысль: а не страдает ли он синдромом Аспергера? Этот недуг проявляется в разной степени; возможно, у Эдди он в слабой форме. И тогда это объясняет и застенчивость, и замкнутость.

Прихватив чашку, Изабелла прошла к столу Кэт. Письма, которые принес Эдди, не содержали ничего важного. Разве что непонятный чек с требованием оплатить его в семидневный срок. Изабелла попробовала спросить, что это и откуда, но Эдди только пожал плечами. Было еще письмо от поставщика, сообщавшее, что отправка моцареллы из Италии задерживается и сыр придет с опозданием, но Эдди сказал, что это не страшно – в магазине остался хороший запас.

Затем пошли покупатели. Изабелла продавала баночки с оливками и высушенными на солнце томатами. Резала сыр, заворачивала хлеб, тянулась к полкам, где высились башенки консервированного филе макрели. Говорила с покупателями о погоде, о новостях, появившихся в сегодняшнем «Скотсмэне», и – хотя мало что понимала в этом – о планах муниципалитета. Так прошло утро, и за все время не выдалось ни минуты свободной для размышлений о нравственной философии. Что тут же привело к выводу: именно так и живет большинство людей. Не размышляя, а делая, не думая над поступками, а совершая их. И если так, философия – роскошь, забава для тех, кому нет нужды день-деньской резать сыр или заворачивать хлеб. Когда стоишь за прилавком, Шопенгауэр растворяется где-то вдали.