Друзья. Больше, чем просто сериал. История создания самого популярного ситкома в истории - [58]

В долгосрочной перспективе жанр телевизионной комедии будет бороться за то, чтобы измениться в мире после событий 11 сентября. «Там будет колоссальное изменение, – предсказал Грейдон Картер, главный редактор журнала Vanity Fair. Он добавил: – Я думаю, что это конец эпохи иронии. Вещи, которые считались мишурой и легкомысленными, исчезнут». Но пока рана еще не зажила, сериалы, подобные «Друзьям», стали актуальнее, чем когда-либо. Это было забавное развлечение, а тогда оно было важно. Мэтт ЛеБлан вспомнил, как открыл газету Los Angeles Times и прочитал, что «Друзья» перестали быть любимой комедией Америки, а стали любимой утешительной вкусняшкой. «Я не знаю, как это случилось», – вспоминал он. Но он и остальные приняли это близко к сердцу. Они все сказали: «Вау, это большая ответственность. Давайте стараться изо всех сил».

27 сентября «Друзья» дебютировали с восьмым сезоном перед огромной аудиторией – первая серия стала самой просматриваемой с момента эпизода для Суперкубка пятилетней давности. «Эпизод после слов “Я согласен”» посмотрели почти 32 миллиона зрителей, и закончился он посвящением: «Жителям Нью-Йорка». Те зрители, которые смотрели сериал раньше, вернулись. Этот сезон стал самым рейтинговым после запуска шоу, и «Друзья» впервые стали сериалом номер один на телевидении. Восьмой сезон также принес «Друзьям» первую премию «Эмми» за лучший комедийный сериал.

Трудно представить, что всего этого они добились после событий 11 сентября. В другой год сезон был бы либо чрезмерным, либо чересчур утомляющим – и, конечно же, последним. Правда же в том, что восьмой сезон не был лучшим сезоном «Друзей», хотя и самым успешным. Он обладал энергией гораздо более молодого сериала, и она затмила некоторые фундаментальные недостатки. Главная сюжетная линия была сложной: у Росса и Рэйчел рождается ребенок, но они все еще не вместе. Линия влюбленности Джоуи в Рэйчел заставила всех чувствовать себя неловко (включая актеров). Если бы атаки не произошло, то, вероятно, рейтинги «Друзей» продолжили бы падать. Вместо этого сериал был возрожден десятками миллионов людей, которые обратились к нему за утешением, отвлечением, спасением, надеждой. Внезапно у шоу появилась причина продолжаться.

Шоу выросло из своих штанишек, и аудитория тоже повзрослела.

Проблема была в том, что оно должно было закончиться.

«Ребята, а вы вернетесь в следующем году?» – спросил Джей Лено у Мэтта ЛеБлана. Это было 30 января 2002 года, и ЛеБлан должен был продвигать «Друзей», так как рейтинг сериала менялся. Интервью шло отлично; они говорили о машинах и показывали отрывок из предстоящего эпизода. Лено поздравил ЛеБлана с большим успехом шоу, и Мэтт вежливо, хотя и подавленно поблагодарил. (Естественно тихий, ЛеБлан часто выглядел скромным по сравнению с Джоуи.) Он только что получил премию People’s Choice Award за любимую телевизионную комедию от имени актерского состава, посвятив награду жителям Нью-Йорка. «Быть частью чего-то, что происходит в Нью-Йорке прямо сейчас, – это особая честь», – сказал он. В другом интервью Лено пошутил о том, почему Голливудская ассоциация иностранной прессы не дала «Друзьям» «Золотой глобус»: «О, это иностранцы. Они не знают! Они все в этой ”джихадской” чуши». Опаньки. Никаких больше сострадательных монологов или трогательных напоминаний о единстве. Особая стадия общественного траура прошла, и теперь пришли шутки о джихаде.

ЛеБлан, слава богу, не засмеялся и ничего не сказал, а просто на мгновение рассеянно опустил глаза на свои колени, а затем продолжил: «Но выбор народа – вот что важно…» Он делал это в течение 8 лет и знал, как обойти неловкий момент и продолжить разговор. Он, конечно, также знал, что американская общественность не хочет видеть, как один из актеров «Друзей» шутит на тему терроризма или вставляет политические комментарии, корректные или некорректные. Американские войска входили в Афганистан тысячами, и мощная смесь страха и гнева поднималась внутри страны. Граждане США по-прежнему ежедневно были прикованы к новостям, но по вечерам спешили к любимым комедиям, чтобы успокоиться перед сном. ЛеБлан знал, что это его работа. Вопрос был в том, будет ли он продолжать это делать.

– Вы вернетесь в следующем году? Уже решен этот вопрос? – спросил Лено. В первый раз ЛеБлан, казалось, застыл на месте. Он заерзал на стуле, крепко сжал руки, а потом снова заерзал.

– Ух-х-х, мы, знаешь… Мы как раз ведем переговоры об этом. Посмотрим, что будет, – ЛеБлан пожал плечами.

– Шансы пятьдесят на пятьдесят? – настаивал Лено. ЛеБлан кивнул головой и издал несколько неопределенных звуков.

– Даже не знаю. Посмотрим…

После этих слов Лено быстро перешел к другому вопросу. Несмотря на то что ЛеБлан говорил тихо, можно было услышать, как он добавил: «Мы хотели бы вернуться».

Хорошая новость в том, что все этого хотели. Сеть, студия, зрители и даже критики приветствовали «Друзей» с распростертыми объятиями: никто не был готов отпустить их. Во всяком случае, не сейчас. «Последний герой» и подобные шоу все еще присутствовали на телевизионной арене, но людям было достаточно реальности и реалити-шоу. «Я бы скорее попытался затеряться в ситкоме, чем в душераздирающем реалити-шоу», – написал критик Брюс Фреттс. Он даже добавил, что предпочтительнее были скучные шоу, а «одночасовые премьеры сериалов ”Фрейзер” и ”Крученый город” были настолько предсказуемы, что казались повторами чего-то. Обычно я такое критикую, но сейчас это именно то, что доктор прописал».