Друзья. Больше, чем просто сериал. История создания самого популярного ситкома в истории - [51]

Но пока все устроились поудобнее. К сожалению, это было заметно. «Мне кажется, что все после шестого сезона подумали: “Ладно, у нас был хороший сезон, но шоу начинает выгорать”», – вспоминал Кевин Брайт. Ну конечно, они больше не были детьми. Взрослые устают. Эта головокружительная, переполненная кофеином энергия превратилась в уютную чашку чая. Дополнительно к двум сезонам и новым контрактам им нужно было что-то мощное, чтобы снова оживить ситуацию. И нет ничего лучше свадьбы, чтобы заставить взрослых вести себя как перевозбужденные дети.

Седьмой сезон начинается с подготовки к свадьбе Моники и Чендлера. Он отличается от любого сезона тем, что все знают, как он закончится. И в определенной степени известно, что произойдет перед знаменательным днем: будут споры о цветах и костюмах и обсуждения схемы рассадки гостей, которую сделает Моника. Планирование свадьбы – одновременно полностью предсказуемый процесс и постоянный хаос. Это период сильной эмоциональной драмы, крепкой дружбы и одежды, которую никто не может себе позволить в реальной жизни. Короче говоря, идеальная концепция сезона «Друзей». Удовольствие приходит от знания всех событий, которые предшествовали этому моменту, – становится интересно, как герои собираются приспосабливаться дальше. Свадьба дает много вариантов естественного развития событий, чтобы объединить компанию. На этот раз это имеет смысл, ведь все, что делают герои, – тусуются вместе и иррационально решают нелепые проблемы. Свадьба – как раз такая нелепая проблема и ее иррациональное решение. Устроить внезапный девичник в качестве сюрприза для невесты? Да, звучит неплохо. Отправить в последнюю минуту приглашение родителям твоего друга, ведь он сказал им, что они приглашены, а это не так, и теперь нет выхода? Да почему бы и нет? Свадьбы выявляют странности и нелогичное поведение. Это традиция.

А Моника – самая традиционная невеста. Она хочет платье принцессы и что-то голубое[106]. Несмотря на то что они с Чендлером живут вместе, она даже хочет воздержаться от секса до свадьбы. Она из старой школы. Вот почему немного странно, что Моника и Чендлер проводят целый эпизод в поисках священника, а не раввина.

В «Друзьях» была четкая установка, что Моника и Росс Геллер – евреи. Их предыстория иногда всплывает: Росс покупает Монике подарок на Хануку, а Моника однажды упоминает свою бар-мицву, но ее обходят стороной, уделяя этой теме не много внимания. Героиня по полной программе отмечает Рождество, она покупает елку, и это вполне приемлемо для евреев, особенно в Америке, где этот праздник так хорошо продается и носит светский характер. Но тот факт, что у нее в гостиной есть Библия (которая появляется в шутку в четвертом сезоне), похож на «охоту за священником». Это странно. Если бы серия называлась «Эпизод, где Моника обращается в христианство», тогда все это имело бы больше смысла. Вместо этого шоу в 90 % случаев просто игнорировало ее иудаизм, и предполагалось, что аудитория тоже не будет обращать на него внимания.

В это время в обществе царило убеждение, что американский ситком должен быть о белых гетеросексуальных христианах. Были и исключения, такие как «Сайнфелд» и… «Сайнфелд»[107]. Но он был исключением из многих правил – и преуспел, открыто отклоняясь от них. Это было очень специфично – бросать вызов аудитории, которая могла не понять шутку. «Друзья» лезли из кожи вон, чтобы убедиться, что зрителям все понравилось. Над обоими шоу работали люди с еврейскими корнями, но и «Друзья», и «Сайнфелд» почти никогда не позиционировались как таковые. Это требовало подхода «покажи, но не говори», который мог бы остаться незамеченным, если бы действие шоу было ограничено только Нью-Йорком. Но «Друзья» часто использовали этот подход, когда дело доходило до иудаизма, а потому эта тема остается полем для дебатов среди критиков и поклонников. Рэйчел обычно находится в центре этих разговоров, и многие утверждают, что она явно еврейка, но намеренно не идентифицируется таковой. В 2014 году критики Эмили Нуссбаум и Молли Ламберт начали длительную дискуссию в Twitter по этому вопросу. Нуссбаум сказала, что все очевидно. «Рэйчел не является двусмысленным героем. Это все равно что назвать ее Шошанной Лонстайн в телевизионной версии», – написала она. Нуссбаум указала, что шоу использовало очевидные подсказки, а также вопиющие стереотипы (большой нос и ринопластика, ее помолвка с ортодонтом-евреем). Ламберт утверждала, что такие герои также могут быть просто «выходцами из пригорода» и не обязательно евреями. «В любом случае, – говорила она, – я просто думаю, что опасно решать, что кто-то ”выглядит” или ”чувствует себя” евреем, потому что на самом деле это не так». Нуссбаум согласилась, но добавила, что ей было бы неловко говорить с теми, кто категорически отрицал, что Рэйчел была еврейкой. Ламберт ответила: «В “Друзьях” приводится так много подсказок, которые заставляют меня настаивать: “Эй, она могла быть кем угодно!”»

Кауффман и Крэйн заявили (в интервью после окончания сериала), что Рэйчел была еврейкой. Фактически Кауффман сказала, что она была единственным «настоящим» евреем в группе согласно галахическому закону, потому что ее мать была еврейкой. Что касается Росса и Моники, она сказала, что только их отец Джек (Эллиотт Гулд) был евреем, хотя они были явно воспитаны в вере. С учетом таких деталей очевидно, что сценаристы действительно брали это в расчет даже в момент поиска священника для свадьбы Моники. Как и герои, они привыкли быть евреями в христианской культуре, и никогда это не было так очевидно, как во время написания рождественских эпизодов.