Друзья. Больше, чем просто сериал. История создания самого популярного ситкома в истории - [49]

В середине сезона нас ждет «Эпизод, в котором все могло быть иначе», или серия из разряда «что, если…». Что было бы, если бы Рэйчел вышла замуж за Барри; если бы Росс и Кэрол никогда не развелись; если бы Джоуи все еще был звездой сериала; если бы Чендлер стал писателем; если бы Фиби стала успешной бизнес-леди; и если бы Моника все еще была толстой?

Давайте проясним: это не просто толстая Моника. Это совершенно другой персонаж. Остальные пять героев в придуманных ими ситуациях носят разную одежду, но по сути остаются теми же людьми (и это главная идея эпизода). Толстая Моника, однако, является выдумкой, которая не имеет никакого сходства с уверенной, зрелой, многомерной Моникой. Толстая Моника имеет одно измерение – жир. Она говорит глупым гнусавым голосом и подпрыгивает при упоминании конфеты. У нее никогда не было серьезных или сексуальных отношений, и вся ее жизнь вращается вокруг еды. И не так, как это делает Моника – шеф-повар, который готовит лучшие утиное конфи и брокколи Рабе. Толстая Моника кричит (с набитым ртом) о майонезе и все время с «Кит-Катом» в руках. Толстая Моника даже не кажется связанной с более ранними версиями самой себя. Первый раз мы видим ее на выпускном видео во втором сезоне – это не Толстая Моника. Это Моника, когда она была толстой. Ее упитанность все еще используется в качестве кульминации в этом эпизоде, но не больше, чем старый нос Рэйчел или волосы Росса образца 1980-х. Настоящая Толстая Моника впервые появляется во флешбэке из эпизода ко Дню благодарения в пятом сезоне. Именно тогда мы узнаем, что Моника решила худеть из-за того, что услышала, как Чендлер смеется над ее весом. А потом, когда она похудеет, он полюбит ее! Миленько?

Толстая Моника – показательный персонаж сегодня, в эпоху, когда бодипозитив является популярной концепцией и практикой. Как и в случае с шуточками про геев, шутки про вес считаются грубыми или детскими, но люди все еще смеются над ними. Как и гомофобия, фэтшейминг глубоко укоренен в американской психике. Если бы это было не так, то Толстая Моника была бы просто Моникой.

В каждом своем появлении Толстая Моника проходит через тот же фильтр приемлемости, что и Кэрол со Сьюзан, женатые женщины, которые никогда не целуются[103]. Толстая Моника терпима, пока представляется шуткой, подобно другому полному персонажу шоу – голому мужику.

Тем не менее не все с этим согласны. Многие действительно любят Толстую Монику и реальных полных женщин. Писатель и активистка Матильда Грегори опубликовала эссе о том, как персонаж стал для нее образцом для подражания с точки зрения самооценки. «Толстая Моника засмеялась, Толстая Моника возжелала. О, похоть Толстой Моники! Да, она все время ела, ОНА ВСЕ ВРЕМЯ ЕЛА. Толстая Моника ела публично и не стеснялась, потому что ей этого хотелось, а еда вкусная», – писала Грегори. И правда, этот персонаж пренебрег ожиданиями о полных людях, которые должны проводить свою жизнь, съедая себя изнутри и оставаясь невидимками – и конечно же, никогда не есть пончики на публике. Толстая Моника ела пончики на публике во время танцев. С одной стороны, она казалась совершенно свободной и ей было комфортно в своем теле. С другой – это было не ее тело. Под толстым костюмом была худая женщина[104], и все это знали.

Действительно, СМИ всегда отслеживали вес Кокс (и Энистон). Худоба знаменитостей была популярной темой, а таблоиды открыто рассуждали о неправильном питании и наркомании. Между тем если полные знаменитости (или нехудые) сбрасывали вес, те же издания позиционировали это как историю успеха. Посыл был понятен: худоба была желательной, слишком сильная худоба – причиной для беспокойства. А лишний вес? Люди в теле – не для обложки. Единственное место, где их можно было увидеть, – фотографии «до». Даже Грегори признала, что одна из причин, по которой ее тянуло к Толстой Монике – то, что она была предшественницей худой, «нормальной» Моники. Персонаж существовал только в воспоминаниях или альтернативной вселенной. Нелепая и выдуманная, как бизнес-леди Фиби, Толстая Моника (да и в целом кто угодно в теле) не имела места в реальности «Друзей».

Эта серия была временным обходом этой реальности. Когда шоу вернулось к обычной временной шкале, эпизод, казалось, был паузой. Во второй половине шестого сезона не было серьезных сюжетных линий или историй, близких к завершению: Росс встречается со студенткой; эпизоды с участием Брюса Уиллиса; печальное фиаско «Мак и Г.А.З.» (все, теперь мы точно не будем это вспоминать, обещаю). Сюжет сериала не был полностью заморожен, но, похоже, сценаристы хотели поставить его в спящий режим. Возможно, это было преднамеренное затишье, чтобы сделать неожиданный поворот. Или, может быть, они тянули время, потому что должны были.

Никто не думал, что этот сезон будет последним, и никто действительно не хотел, чтобы так оно и было, – ни NBC, ни Warner Bros., которые получали огромные прибыли от показа «Друзей». Warner Bros. заработал бы 1 миллиард долларов от первого цикла синдикации. В 1999 году продюсеры пересмотрели собственный контракт с NBC, заключив новую сделку, которая продлевала сериал еще на два года, а выручка составляла 5 миллионов долларов за эпизод – до тех пор, пока Warner Bros. оставляет актеров, конечно. Но поскольку производство сериала приближалось к финалу, никто из актеров ничего не подписывал. Никто даже не сделал им предложений. «Мы ничего не слышали, – сказал Швиммер People. А затем добавил: – Я не мог себе представить, что приду на репетицию сцены в кафе, а одного из нас не будет. Я просто не смогу там находиться».