Друзья. 25 лет вместе. Как снимали главный сериал эпохи - [59]

Авторы испытывали отчетливое и порой удивительно сильное чувство причастности к выполняемой работе. Во время съемок «Эпизода с младенцем в автобусе» Чейз смотрел, как Лиза Кудроу исполняет «Драного кота», и все больше расстраивался. Кудроу была такой же смешной, как и всегда, но когда она дошла до припева, то сделала акцент на втором слове: «Драный кот, драный кот, у тебя пустой живот…» Чейз настаивал на том, чтобы сделать акцент на слове «драный», так как считал его смешнее, и отвел Дэвида Крэйна в сторону, чтобы поделиться своими опасениями: «Я думаю, что будет смешнее, если она выделит первое слово». Крэйн был в замешательстве: «Ты серьезно хочешь, чтобы я вышел между дублями перед зрителями в студии и передал это замечание?»

Чейз запаниковал – что случилось с малоизвестными сценаристами, которые сейчас давали замечания звездам своих шоу? – но держался уверенно. Крэйн всегда был готов слушать своих сценаристов и смело вышел на площадку, чтобы поделиться предложением Чейза с Кудроу. Все сошлись во мнении, что сцена стала смешнее после того, как Кудроу начала подчеркивать «драного» вместо «кота». Но Крэйн подошел к Чейзу после съемок и сказал ему: «Послушай, ты должен быть более объективным. Потому что иногда ты прав, но в большинстве случаев это того не стоит. Если шутка лишь немного стала смешнее, то оно того не стоит. Но на этот раз я тебя послушал».

Сценаристы и актеры работали в тандеме, и их преданность лучшей версии шутки была заметной частью их общих усилий. Чейз был еще достаточно молод, чтобы зацикливаться на точных словах сценария. То, что он написал, по его мнению, было лучшей версией шутки, и было бы постыдной ошибкой снимать ее любым другим способом, кроме того, который был заложен автором сценария.

Кабинет сценаристов был похож на вампира, вечно жаждущего высосать свежую кровь. А сами сценаристы часто довольствовались тем, что брали свой собственный жизненный опыт и превращали его в жизненные ситуации своих персонажей. Персонажи «Друзей» были двойниками сценаристов, их приключения и открытия одновременно отражали собственную жизнь сценаристов и романтизировали версии их более скучного существования. По мнению Джеффа Штраусса, было что-то одновременно пугающее и катарсическое в том, что эта отфильтрованная версия собственной реальности сценаристов передавалась героям и зрителям через их телевизионные экраны.

Хитрость состояла не только в том, чтобы передать героям свою собственную жизнь, но и в том, чтобы узнать, какие ее части были полезны для шоу, какие персонажи могли бы лучше всего отобразить автобиографический фрагмент и как смешная ситуация может быть дополнена, преувеличена или скорректирована.

Адам Чейз однажды был в дорогом магазине одежды с подругой, которая предложила ему купить кожаные штаны. Желая произвести на нее впечатление, он примерил их, а потом поддался на уговоры красивой продавщицы, сказавшей, что штаны ему очень идут. Потратив шестьсот долларов, Чейз приобрел пару штанов, которые он, скорее всего, никогда больше не наденет.

Этот случай был потрясающим началом, но нуждался в продолжении, чтобы лучше подходить «Друзьям». Сценаристы взялись за работу и стали думать о том, что может случиться, если кто-то из героев не только купит кожаные штаны, но и не сможет их снять. Так появилась запоминающаяся сюжетная линия «Эпизода, где все дают обещания», в котором Росс использует различные уходовые средства в ванной комнате девушки, пытаясь надеть свои неудобные тесные штаны («Молочко в смеси с присыпкой превратилось в крем!»).

Истории могли прийти откуда угодно. Тед Коэн однажды вошел в парилку в спортзале в очках и случайно сел на колени к своему приятелю, что послужило вдохновением для истории Чендлера, когда он сел на колени своему тестю в сауне в «Эпизоде с печеньем Фиби». Эндрю Рич вспомнил, как навещал подругу по имени Кэти, которая жила в квартире дома с очень узкой лестницей. Когда он поднялся в квартиру Кэти, то заметил, что у нее есть большой диван, и удивился, как она умудрилась поднять его по лестнице. Рич рассказал об этом совершенно ничем не примечательном наблюдении в кабинете сценаристов, где оно в конце концов мутировало в незабываемые крики «Та-а-а-к!» от Росса при перемещении дивана в «Эпизоде с полицейским».

У сценаристов комедийных шоу отношение к миру заметно отличалось от отношения других людей. Там, где обычный человек стремится забыть моменты глубокого смущения или неудачи, комедийный сценарист может рассматривать самые унизительные или позорные моменты как потенциальный материал. Однажды, в самом начале съемок, Адам Чейз играл с сыном Марты Кауффман, Сэмом, тогда еще совсем маленьким. Он поднимал Сэма на руки, подбрасывал его в воздух, а потом ловил. Где-то с третьего раза Чейз подкинул Сэма так, что он ударился прямо о металлическую дверную раму.

Перед глазами Чейза пронеслась вся его карьера, он был уверен, что его немедленно уволят с работы за то, что он поставил под угрозу жизнь сына его начальницы. Сэм побежал искать свою мать, истерически рыдая, и Чейз пошел с ним, пытаясь извиниться перед Кауффман. Она утешала сына, но в остальном была спокойна: «Он все время ударяется головой». Этот инцидент в конечном итоге послужит идеей для «Эпизода с гигантским тыкающим устройством» в третьем сезоне, в котором Моника случайно ударяет Бена головой о деревянный столб, и он говорит: «Моника бум!»