В большом кабинете за лакированным дубовым столом восседал Арсентий Филиппович собственной персоной. У стены, под огромным портретом какого-то родственника, развалился в кресле высокий мужчина. Закрученные вверх усы лоснились на его строгом надменном лице. «Вылитый гусар», — подумал я при первом же взгляде на этого молодца.
Я поклонился, поздоровался.
— Привёл, – коротко сказал Борис Вениаминович. – Мне остаться?
— Да, останьтесь. Присаживайтесь. Ты тоже садись, Михаил, – Арсентий Филиппович жестом указал на стул.
Наставник мой устроился в кресле подле «гусара». Я буквально кожей ощущал цепкий взгляд трёх пар устремлённых на меня глаз, и от этого чувствовал себя неуютно.
– Я слежу за твоими тренировками, – проговорил Аресентий Филиппович после некоторой паузы, — и впечатлён успехами. Всего неделя, а ты уже далеко продвинулся в своём мастерстве.
– Стараюсь, – сказал я.
– Это достойно похвал, – согласился глава рода. – Надеюсь, ты понимаешь, почему род призвал тебя на службу? Сейчас, в эти трудные времена, как никогда ранее, нам нужны способные, талантливые люди, – Арсентий Филиппович сделал паузу, побарабанил пальцами по столу. – Знаю, о чём ты думаешь. Издавна в умах культивировалось множество предрассудков, будто простолюдин не должен обладать силой, и будто чары, отличные от закреплённых обычаями -- есть зло и должны быть искоренены. Даже мой батюшка, можешь себе представить, был подвержен этим устаревшим взглядам. Я же считаю по-другому. Если человеку дана сила, она дана ему не для того, чтобы подавить её в зародыше или скрывать до конца дней. Она дана нам, чтобы мы применяли её на благо чего-то большего и великого. Зачем зарывать талант, так ведь? – Арсентий Филиппович растянул рот в фальшивой улыбке. – Старики порой слишком консервативны и многое упускают. Барятинские не оценили твои способности, и каков итог? Но здесь, в этом доме, ты нашёл друзей, Михаил, и мы позаботимся о том, чтобы твой потенциал не пропал даром. Разумеется, если ты отплатишь нам верной службой.
– Благодарю за доверие, – произнёс я. – Сделаю всё, что в моих силах.
– Ты славный малый. Признаться, прежде я был о тебе иного мнения. Ты повзрослел за это время, а кто из нас в молодости не совершал ошибок? Кто старое помянет, как говорится… Полагаю, ты уже догадался, что я собираюсь принять тебя в дружину? Но прежде хочу попросить тебя кое о чём.
«Попросить? – усмехнулся я про себя. – Интересно, о чём же может «просить» боярин отрока? Вслух же я произнёс очередную учтивую фразу:
– Чем могу послужить семье?
Арсентий Филиппович перешёл на торжественный тон:
– Ты будешь участвовать в битве родов плечом к плечу с нашими лучшими воинами.
– Почту за честь, – сказал я и вопросительно посмотрел на главу рода. Вопросы задавать не полагалось, но мне же должны объяснить, что к чему?
– Тебе выпала особая честь, которой ни один простолюдин не удостаивался, – грубо и отрывисто добавил «гусар».
– Вкратце обрисую ситуацию, – сказал Арсентий Филиппович. – Вижу, ты не в курсе последних событий. Барятинские обвинили нас в подлом убийстве члена семьи. Представляешь? Эти-то убийцы и обвиняют нас! Верх наглости! Разумеется, мы настаиваем на том, что Василий Барятинский повержен в честном бою, и что они сами должны ответить за совершенное ими злодеяние, факт которого они упорно отрицают. К сожалению, конфликт этот приобрёл такие масштабы, что вызвал интерес государя нашего, и он потребовал решить наш спор согласно давнему обычаю – в битве. Чтобы Господь рассудил, на чьей стороне правда. Я подумал, что ты, как непосредственный участник конфликта, будешь рад проучить убийц твоих родителей и выйти на поле брани против нашего общего врага.
– Это противоречит обычаю, – добавил «гусар», – но мы согласны сделать исключение. Так что будешь драться в наших рядах. В броне тебя никто не узнает.
– Это… большая честь, – снова произнёс я, обдумывая сказанное. – Конечно, я жажду мести. Но мои силы ничтожны по сравнению с чарами, которыми владеют воины рода.
– Не прибедняйся, – сказал Арсентий Филиппович. – Я знаю, на что ты способен. Ты в поединке убил витязя четвёртой ступени. Это что-то да значит. Будешь сражаться на левом крыле – там обычно дерутся самые слабые бойцы третьей-четвёртой ступени. Естественно, мы не отправим тебя с пустыми руками. Борис Вениаминович обучит тебя владению некоторыми артефактами: броня, оружие – всё это будет. Битва назначена на начало сентября, у тебя есть почти три недели, чтобы совершенствоваться в своих навыках.
– Счастлив служить роду, – произнёс я с лёгким поклоном. – Сделаю всё, что требуется.
– Иного ответа я и не ожидал, – улыбнулся Арсентий Филиппович. – Значит, решено: ты выйдешь на битву. Но есть у меня к тебе ещё вопрос. Во время вашей стычки с Барятинским одну из моих дружинниц ранили. Десятник Гаврила утверждает, что рана была очень серьёзная, и шансов выжить дружинница почти не имела. Но та медсестра, которая находилась в доме во время перестрелки, к утру излечила её. Ты знаешь эту девушку? Как у неё это получилось?
Вот этого-то я и боялся. Я надеялся, что про Таню давно забыли, но оказалось, нет. Вспомнили. А мне теперь надо её отмазывать:
