– Я сделаю всё возможное, – ответил я. – Но откуда у меня эта сила? Почему я так отличаюсь от остальных? Есть другие такие же, как я?
Я давно собирался навести справки, но пока возможности не представлялось. Мне нужен был доступ к информации, но меня держали в неведении. А сейчас показалось, что момент выдался подходящим, чтобы задать вопросы. Это был первый случай за все полторы недели, когда Борис Вениаминович хоть что-то соизволил мне объяснить.
– Вопросы, одни вопросы, – вздохнул наставник и проворчал себе под нос. – И за что мне под старость лет такое… – а потом пронзил меня взглядом, от которого хотелось провалиться сквозь землю. – Какое это имеет отношение к тренировкам? А? Вот и не забивай голову лишними вещами. Что нужно знать, то узнаешь. В общем, всё, на сегодня достаточно. Иди в крепость, помойся, переоденься и через час чтоб был на крыльце дома. У главы рода к тебе разговор имеется. Свободен.
Пока я шёл в крепость, до которой от поляны, где я тренировался, было около версты, в голове вертелся вопрос: что же понадобилось главе рода? После того разговора, когда меня привезли из Арзамаса, возможности побеседовать с Арсентием Филипповичем больше не представлялось. В особняке я тоже с тех пор не бывал. Вся моя жизнь теперь проходила в крепости и на тренировочных площадках. А сейчас глава рода снова захотел со мной побеседовать. Но зачем? Справиться об успехах? Или имелось более важное дело?
Вся военная сила бояр Птахиных базировалась в крепости, что находилась в паре вёрст от особняка на берегу Оки. Крепость бастионного типа, построенная лет двести назад, одной стороной была обращена к реке, а с остальных – окружёна рвом с водой. Внутри находилась ещё одна крепость, более старая, века четырнадцатого или пятнадцатого, но от неё сохранились лишь несколько стен и башен. Тут же располагались жилища дружинников, хозяйственные и административные постройки, оружейная, церковь, гаражи – настоящий военный городок. А под фортификациями имелись бункер и тайный ход, соединяющий оборонительное сооружение с особняком.
В старину особняки строились в крепостях, в последние же лет двести появилась мода выносить жилища господ далеко за пределы оборонительных сооружений, чтобы военные постройки не маячили в поле зрения. Особняки теперь окружались не стенами, а парками, садами и фонтанами, но крепости так и не исчезли, поскольку войны между родами по-прежнему случались часто. В последнее время всё больше распространения получали подземные коммуникации и бункеры. Туда, как правило, загонялась бронетехника, там же устраивались склады боеприпасов. По крайней мере, у Птахиных было именно так.
Члены младшей дружины имели квартиры внутри крепости. Но чаще всего крепость не являлась их постоянным местом обитания. Если присутствие дружинников не требовалось в поместье, те жили в собственных квартирах в городе. Старшие дружинники (которыми становились только носители родовой фамилии) обычно держали дома на территории имения или неподалёку в своих владениях, дарованных им за службу.
Отроки, причастные тем или иным образом к военной службе, тоже проживали в крепости. Но в отличие от дружинников, они пользовались меньшей свободой, и жизнь их была регламентирована гораздо строже. Особенно это касалось тех, кто готовился к принятию в дружину (я их для себя сразу обозвал «курсантами»). Эти сидели в крепости безвылазно, занимаясь дни напролёт всевозможными тренировками или изучением военного дела, обычаев и истории рода.
Вот и я сейчас являлся таким же «курсантом». Жили мы в казарме, расположенной в одной из крепостных стен, по четверо в комнате. Всего отроков, готовящихся стать дружинниками, насчитывалось почти сорок человек. Большинство – мои ровесники, но были и парни постарше. Девчонки тоже имелись в наших рядах – целых три. Они проживали отдельно, но занимались вместе со всеми. Если молодого человека или девушку желали принять в дружину, его начинали учить лет с шестнадцати-семнадцати, и продолжалась учёба два-три года. Впрочем, чёткие временные рамки отсутствовали: всё отдавалось на усмотрение старших. Посчитают, что готов и что роду требуется новый дружинник – примут. А нет – так до седых волос просидишь в отроках.
Когда я пришёл в казарму, тут никого не было, кроме прислуги: ребята ещё не вернулись с тренировки. Я редко посещал совместные мероприятия. Увидев мои навыки рукопашного боя и результаты стрельбы, Борис Вениаминович освободил меня почти от всех общих занятий (за исключением теоретических, по военному делу и истории рода) и устроили мне особую программу. Теперь я проводил большую часть дня на отдалённых площадках, предназначенных для магических упражнений, и время от времени участвовал в учебных боях, подобных сегодняшнему.
Приняв душ и надев вместо тренировочного костюма повседневный – простенький серый сюртук и брюки – какой полагалось носить отрокам и который мне сшили по приезде сюда, я отправился в особняк на разговор с главой рода.
