Другой Зорге. История Исии Ханако - [76]

В назначенный день адвокат ждал ее. Вот только он не сказал ничего нового. Он рассказал, что посетил тюрьму, переговорил с начальником регистрационного отдела, но тот сообщил ему об «особой деликатности», которая нужна в международных делах такого уровня, и Асанума предложил Ханако подождать еще немного. Поняв, видимо, по лицу ее, что этот совет не очень нужен, адвокат достал свою визитную карточку, написал что-то на оборотной стороне и посоветовал женщине съездить в тюрьму еще раз, поговорить с начальником отдела, показав предварительно ему эту карточку. Ханако, в свою очередь, рассказала адвокату о потере фотографии Зорге и опять вернулась домой ни с чем.

Кладбища

7 ноября 1949 года, в день казни Зорге, Миякэ Ханако осталась дома, проводя время в воспоминаниях, печали и тоске и думая, как быть дальше. Набравшись сил, на следующий день она вновь поехала в тюрьму Косугэ. Едва добравшись, она внезапно натолкнулась на начальника регистрационного отдела, который как раз в этот момент выходил из здания. Она молча протянула ему визитную карточку. Прочитав то, что было написано на обратной стороне, начальник, собиравшийся пойти пообедать, попросил ее подождать. Вернувшись, он с весьма холодным выражением лица, уже знакомым ей низким голосом сообщил, что по причине щекотливости сложившейся международной ситуации в настоящее время на могиле Зорге нельзя поставить даже могильную плиту.

Ханако затрясло: все кончено, все шансы упущены, возможности исчерпаны. Она ничего не смогла сделать, ничего. Женщина посидела молча на стуле несколько минут, чтобы прийти в себя и успокоиться. Начальник отдела так же молча сидел напротив, положив на стол сухие тощие руки. Наконец Ханако подняла глаза: «Когда международное положение изменится, я снова приду к вам с этой просьбой», — произнесла она на одном дыхании и, опустив голову, тихо вышла.

Домой она ехать не могла. Слишком часто за последнее время она возвращалась в Митака вот так же — услышав пустой ответ, пустопорожние обещания, бессмысленные советы, не сделав ничего из того, к чему стремилась. Она не знала, куда себя деть, но вдруг поняла — ей надо поехать на кладбище, к нему — к Зорге. Как и в прошлый раз, она взобралась по дорожке, ведущей вверх по склону, и пролезла на территорию кладбища через дыру в ограде. По сравнению с предыдущим посещением пейзаж немного изменился: убрали сухую траву, и территория выглядела получше. Подходя к буддийской часовне, Ханако случайно посмотрела под ноги и увидела странный — почти квадратной формы камень размером примерно 15 сантиметров по грани, в котором застряло что-то наподобие куска железной двери. Перестав плакать, Ханако некоторое время пристально его рассматривала. Постепенно она окончательно успокоилась и вошла в контору смотрителя кладбища, уже полностью владея собой.

Смотритель был тот же самый, и он даже узнал Ханако. Увидев ее, он загадочно произнес: «Нашлась ведь. Могила-то общая, так что время от времени мы туда подзахоранивали другие тела. Там был большой скелет, да еще в ботинках. Думаю, наверняка иностранец. В прошлом году перед уходом вы сказали, что хотели бы получить тело, поэтому я решил, что вы обязательно еще вернетесь. Я туда больше не подзахоранивал, отметил это место. Покойник уже превратился в кости. Но волосы на голове отросли длинные. Ведь даже после смерти волосы еще какое-то время продолжают расти».

Он вспомнил. Смотритель кладбища Дзосигая нашел могилу Зорге. Давно нашел — пока она ездила в тюрьму, к адвокату, к знакомым, пока ее обманывали, пока она тратила время и силы — он уже знал ГДЕ. Ханако даже не успела толком осознать, что именно произошло, как он пригласил ее пройти вместе с ним. Смотритель передал женщине хризантемы и курительные ароматические палочки — традиционный набор для поминовения на могиле — и пошел вперед. Держа в руках букет цветов, Ханако двинулась следом. Подойдя к месту, где лежал тот самый камень с куском железа, смотритель остановился и сказал, что это и есть оставленный им ориентир.

У Ханако подогнулись ноги, и она рухнула на колени. Положила на камень букет цветов, зажгла благовония и закрыла глаза. По щекам женщины ручьями катились слезы, и, если бы не смотритель, стоявший рядом, у нее началась бы настоящая истерика. Когда Ханако выплакалась и встала, она подошла к служащему, все это время простоявшему, отвернувшись лицом к ограде. Она рассказала ему все о том, что случилось с ней за эти месяцы, но главное — о том, как на тот момент обстояли дела в тюрьме.

Пожилой смотритель задумался. Он был «маленьким человеком», не мог и не очень-то хотел принимать самостоятельные решения и, взвесив все за и против, предложил женщине пока что держать в тайне, особенно от американцев, то, что могила Зорге найдена. Раз японская сторона не хочет искать могилу, пусть не ищет. Раз американцев ее поиски раздражают, не надо им об этом знать. Не стоит нервировать и администрацию тюрьмы сообщением о том, что Миякэ Ханако справилась с этим делом без них.

Воспрянув духом, Ханако вернулась к такой привычной ей в последнее время деловой активности. Она посоветовалась со смотрителем по разным специфическим кладбищенским вопросам и попросила найти могильщиков для эксгумации. Свое присутствие на извлечении останков из могилы она считала обязательным. Смотритель был не против, обещал подыскать рабочих и согласился с тем, что лучше, чем она сама, никто не сможет опознать останков ее гражданского мужа. Под конец он задал женщине вопрос, который до сих пор почему-то ни разу не приходил Ханако в голову: а что потом? На каком кладбище она собирается перезахоронить прах своего любимого? Ведь если она заранее не купит место на кладбище, ей не дадут разрешения на повторное погребение. Но где его хоронить? Конечно, на родине Миякэ в Курасики оставалось родовое кладбище и теоретически Зорге можно было бы похоронить там, но сама-то Ханако жила в Токио. Она не собиралась возвращаться в провинцию и хотела, чтобы кладбище было рядом, чтобы она могла бывать там, как только ей захочется навестить Рихарда. К тому же, как разъяснил смотритель, если кладбище далеко, возникнет много проблем с оформлением перевозки праха. Значит точно здесь — в Токио. И именно праха — по действующим законам повторное захоронение производится только после кремации. Вопреки распространенному мнению, далеко не всегда в Японии умерших хоронили после сожжения тел. Многие захоронения производились обычным порядком — в гробах. Правда, гробы эти совершенно не похожи на привычные людям европейской культуры и по форме больше всего напоминают бочку. Покойник в ней усажен на колени, тело одето в кимоно, а ноги, конечно, без ботинок.