Другой взгляд - [6]

— Не твой ли. Сама, небось, и подбросила.

— Увы, шериф ваше внимание, как ни странно, больше привлекла моя сумка, чем мой бюст в черном корсете и он на завязках. И не просите не покажу. Да и красный цвет терпеть не могу.

— Для меня преступник не имеет пола, — с чего-то вспылил я. — А вещественные доказательства я забираю. И за помощь следствию, так уж и быть, отпущу тебя, как только удостоверюсь, что ничего в доме больше не пропало. Возомнят тут всякие о себе, детективов строят.

— А что, хорошей я была бы помощницей? Помощница городского шерифа — хорошо звучит, — и сделала такой мечтательный вид.

— Упаси Боже работать с напарником-женщиной. — фыркнул я, надеясь, что даже в самом страшном сне не приодеться такое пережить. — Вы ж все до жути эмоциональные, вредные и сопливые, как кровь видите, так сразу в обморок падаете.

— Да вы, как я посмотрю, женщин совсем не любите. Вот же мужчины пошли, а ведь мне казалось, мы с тобой при прошлой встречи неплохо сработались, — и такой взгляд на меня кинула, что я резко вспомнил и нашу прошлую встречу, и поцелуй, и тот факт, что мы снова под кроватью. Кашлянул и хотел было возразить, но она отвернулась и указала в дальний угол.

— Смотри? Еще один крючок.

Я присмотрелся, но ничего не увидел и не нащупал.

— Где ты уви… — обернулся и в пустую спальню уже закончил: — увидела как же. Вот дурак.

Идти сегодня к мастеру Дирку, который хорошо разбирался в швейном ремесле, не было смысла, так что к нему я направился рано утро.

— А ты не первый, кто сегодня интересуется такими крючками, — ухмыльнулся мастер. — Заходила девушка и описала мне такой же крючочек, я ей сказал тоже самое: красный корсет покупала жена купца Шелдона. А что, она что-то сделала? — и нагнувшись по-заговорщицки — Это она травника грохнула? Поговаривали, что когда её муж уезжает, то она к травнику заглядывает.

— Да-а, а не знаешь, может он и сейчас в разъездах?

— Так вон три дня назад на торги уехал в Корник.

— А где живет, скажешь?

— Скажу, — таким довольным тоном мне еще ни разу дорогу не объясняли. Потом рассказывать будет, как помогал самолично преступницу ловить.

По указанному адресу действительно проживал купец, жена которого поливала цветочки в довольно таки богатом дворе. По её словам я выяснил, что мужа в городе уже несколько дней как нет, а она сама на момент убийства была у соседки в гостях, о чем подслушивающая соседка и подтвердила из высоких кустов можжевельника. Но на вопрос были ли у неё отношения с травником, оскорблено заявила, что это клевета и что мужу она своему никогда не изменяла. На что из тех же кустов раздался неудержимый громкий смех.

В свой кабинет я вернулся в раздумьях и, порывшись в бумагах, вспомнил, что найденный крючке надлежит отнести на склад, где хранятся улики и лишь выходя из него увидел приколоченную к внутренней деревянной обшивке записку:

«КУПЕЦ ШЕЛДОН ПРЯЧЕТСЯ В ПОДВАЛЕ СОБСТВЕННОГО ДОМА. У ВАС ЕСТЬ ВРЕМЯ ДО ПОЛУДНЯ, ЧТОБЫ ЕГО АРЕСТОВАТЬ».

От кого была записка, я понял сразу, так как приколочена она была моим же недавно украденным ножичком. Вопрос, как она сюда проникла, я решил ненадолго отложить. И понадеявшись, что это не её глупый розыгрыш, с отрядом подчиненных прибыл к уже знакомому мне дому купца. Во дворе никого не было, и я отдал приказ незаметно окружить периметр, а сам направился к двери. Несколько минут нам никто не открывал, а затем послышалась быстрая возня в глубине дома, пришлось выбить дверь и ринутся на шум. Каково же было моё облегчение, когда причиной этого шума стал действительно купец, собиравшийся с котомкой вещей выпрыгнуть в окно заднего двора, да не рассчитал высоту и, треснувшись о косяк, скорчился на полу. Не обманула воровка, а то шум могла поднять и жена с любовником, решив, что муж вернулся. Вот бы потом слухи ходили, что шериф бдит порядок не только в городе, но и в постелях городских жителей. Выводя купца из дома, я услышал доносившийся из зала бой курантов — настал полдень. А возле двора, в центре уже собравшейся толпы, стоял Горн со своим вечным провожатым амбалом и пристально за мной наблюдал.

В отделении купец сразу признался в убийстве травника, но утверждал, что его неверная жена ничего об этом не знала, как и не заметила его присутствия в доме, так как он действительно прятался в подвале. На этом дело было закрыто, а купцу дали шесть лет тюрьмы. Вряд ли жена его дождется, но зато я узнал, что ЭТА девушка работает на Горна и все претензии к нему. Но вот что интересно, записку она мне оставила от себя или от него. Вряд ли от себя, тогда это значило бы, что она его предала, а в воровской жизни пойти против главаря означало смерть. Тогда отчего же Горн был так добр и даже дал подсказку? А если б я не успел к полудню? Скорее всего, месть за смерть травника была бы страшна. Наверное, Горн стареет, оттого и подобрел. Или все же девушка решила дать мне свершить правосудие. Ведь купец вряд ли вернется с тюрьмы. За шесть лет или заболеет чем, или сам не выдержит, или кто поможет. Характер у него не бандитский это сразу заметят и сделают жизнь невыносимой.

С тех пор, заходя на склад и глядя на рубец от ножа в дверной обшивке, я напоминал себе, что нигде нет безопасного места, куда бы ни проник вор и что подсказка может прийти, откуда угодно, нужно лишь не терять время.