Другой - [68]
Дважды два четыре. Дважды четыре восемь. Дважды восемь шестнадцать. Дважды шестнадцать тридцать два. Звякните мне, мисс Блу. Добрый вечер, жители Радиоландии! Нет, это бесполезно. Он не может остановить ее. Можно постараться думать о постороннем, но ее не остановить. Глаза ее были уже открыты, корпус развернут в его сторону, и вот уже, как в замедленной съемке, она повернулась на ступеньке и стала подниматься, задержалась на несколько долгих, бесконечных мгновений на верхней площадке, глаза смотрят не на часы, а на дверь, на проклятую дверь, гадство, почему она не запирается! Она сделала шаг вперед. И другой. Останавливаясь после каждого шага, она подошла и протянула руку к ручке двери. Он вздохнул, когда дверь широко распахнулась и свет из холла упал на него.
— Выходи, — приказала она, и он подчинился, поднялся на ноги и встал рядом с ней, неподвижный, глаза устремлены на нее, тело напряжено, дыхание как у зверя, голова чуть наклонена, глаза сверкают из-под нахмуренных бровей. — Иди сюда. — Она подняла руку, и рукав белого халата опустился, обнажив руку до локтя.
Мгновение он оставался там, где стоял, потом грубо бросился на нее — она отскочила в сторону, и он пролетел мимо, почти скатившись по ступенькам. Снизу он оглянулся на нее, быстро идущую следом: волосы развеваются, широкие рукава хлопают, как крылья. Она не звала его и не прекращала преследования. Винни с дикими глазами выпрыгнула из-за кухонного стола, чтобы перекрыть ему путь, когда он проходил через кухню. Он обежал вокруг нее, толкнул дверь и выбежал.
— Нет, оставь меня, — слышал он крик Ады, — дай мне пройти!
И потом:
— Подождите, миссис. Я пойду…
— Нет! Оставайся здесь. Это мое дело, только мое.
Нильс бросился по дорожке, крытым ходом, за ним худая фигура летела над гравием, как ночная бабочка. И когда он скользнул в амбар, то, обернувшись, увидел белое свечение — остановилось оно на углу каретника, исчезло на миг в тени и появилось снова на свету, волоча за собой желто-голубую канистру с Ричфилдским бензином.
Красные тени падали от мигающего фонаря над головой, раскачивая яблочный погреб, как корабль в море крови. Нильс увидел Другого рядом с собой.
— Черт тебя побери, — прошипел он. — Черт бы побрал тебя совсем!
Всем… всем… всем… — эхом вернулся к нему собственный голос.
— Как ты мог сделать такую ужасную вещь?
Вещь… вещь… вещь…
— Ладно, что ты можешь сказать в свою защиту? Можешь ты сказать хоть что-нибудь?
Не будь… не будь… не будь…
Погреб гудел от эха. Он ждал ответа, но ответом было молчание. Потом он услышал:
— Перстень для Перри.
— Да, — отвечал он. — Перстень для Перри.
— Перстень с сапсаном. Кто такой сапсан?
— Я вспомнил. Сапсан — мой знак.
— А кто ты? — продолжал голос коварно.
— Я это я. Нильс. Нильс Перри.
— Разве? На самом деле? — С легким смешком, издевательским, враждебно-удовлетворенным. Нильс был сбит с толку. Разве он — это не он? Не Нильс Перри? Если нет — кто же он тогда? Кем еще может он быть? Почему смешок? Что тут смешного? В чем соль шутки?
Скрежет раздался наверху; он застыл в пылающей тьме.
— Слушай! Там кто-то есть! Слушай — слышишь?
— Ты рехнулся. — Еще смешок.
— Есть! Я слышу там. Я слышу! — И он действительно слышал, слышал звук металла по гравию дорожки, ржавый скрип дверных петель, бам-бам-бам канистры, которую волокли по деревянному полу; минута молчания, затем тяжелая крышка люка поднялась… вверх… описывая широкую дугу…
Дрожь была симптомом ужаса. Он решил закрыть глаза и досчитать до пяти и только потом посмотреть, кто это может быть.
Раз. Два.
Он услышал тихий смешок в темноте.
— Никого нет, понял!
— Нет? — повторил он глупо. Должен ли он испытывать разочарование от этого?
Он посмотрел на красные стены и в пляшущем свете увидел возникшие из ничего, отвратительно заманчивые образы, заполнившие погреб. Увидел над головой змей величиной с анаконду, холодных, с наполовину сброшенной кожей, похожей на сверкающую кольчугу, свернувшихся большими мягкими кольцами вокруг балок, их лососиного цвета языки розовели в шипах и пазах. И Сапсан, сам Сапсан, янтарноглазый Сокол-Сапсан летит, дико, злобно крича, устремленная на дичь медная птица, дерзко машет крыльями — крыльями его безумия. Он ударил птицу, отбросил ее прочь, обдирая кожу, ныряя головой, корчась, пытаясь закрыть рукой глаза, заткнуть уши, чтобы не слышать и не видеть ничего.
Вспомни.
Он услышал слово, и, когда оно повисло в воздухе, оно сразу разбилось на отдельные звенья, звенья соединились в цепь эха: вспомни-помни-помни-помни-помни…
— Ты не помнишь? — спросил Холланд холодно и настойчиво.
— Что? Помню что? — Он вдруг почувствовал себя приговоренным. — Вспомнить — что?
— Три. Четыре.
— Холланд! — заклинал он. — Помоги. Помоги!
— Ты забыл. Разве нет? — Он говорил почти сердито. — Ты забыл.
— Да. — Он вдруг понял это: он забыл. Но что? Что это было, забытое им?
— Все правильно, Нильс Александер, — услышал он голос Холланда, неожиданно довольный, между тем как крышка люка откинулась полностью. — У каждого из нас есть что-то, что мы забыли или… — теперь он говорил тихо, как бы утешая, совсем не насмешливо, — или хотели бы забыть.
Иногда жизнь человека может в одночасье измениться, резко повернуть в противоположную сторону или вовсе исчезнуть. Что и случилось с главным героем романа – мажором Алексеем Вершининым. Обычный летний денек станет для него самым трудным моментом в жизни. Будут подведены итоги всего им сотворенного и вынесен неутешительный вердикт, который может обернуться плачевными и необратимыми последствиями. Никогда не знаешь, когда жестокая судьба нанесет свой сокрушительный удар, отбирая жизнь человека, который все это время сознательно работал на ее уничтожение… Содержит нецензурную брань.
У героини рассказа счастливый день — она выходит замуж. Они с любимым договорились, что он заедет за ней, и вот она готова, ждет у себя дома, а его все нет. Беспокойство сменяется тревогой, она решает отправиться на поиски.© zmey-uj.
«Я боюсь, доктор. Я ужасно боюсь. Вы ничего не можете сделать для меня. Никто ничего не может».Эрван Данте-Леган живет среди галлюцинаций, среди воображаемых змей и реальных убийств. Новоявленный Данте спустился в Ад — и теперь дорога к свету заказана ему навсегда. Он существует в непреходящем ужасе. Фантазмы сводят его с ума, толкают на странные поступки и в итоге приводят в Корпус 38 — в психиатрическую клинику для тяжелобольных, где отчаявшийся Данте встречает свою спасительницу — психиатра Сюзанну Ломан, которой он может наконец доверить свои кошмары и освободиться.Однако почему реальные зверские убийства, что творятся по всей Европе, так напоминают галлюцинации Данте? Кто убивает юных девушек? В погоню за разгадкой устремляются трое: комиссар парижской префектуры полиции, Сюзанна Ломан и талантливый журналист, который выслеживал опасного маньяка многие годы.
В Калифорнии, в маленьком горном городке, рассказывают о встречах со Снежным Человеком, которого здесь называют Сесквоч, и существует поверье о Мандранго — порождении сил зла, который в назначенный срок выходит из-под земли, чтобы найти себе невесту. В городе и его окрестностях происходит серия жутких убийств, и некто похищает журналистку Элен, с которой происходят невероятные и драматические приключения.
Опытному мошеннику Рою Диллону удалось скопить более 50 тысяч долларов. Однако когда он пытается кинуть очередную жертву на 20 долларов, его жестоко избивают. Его мать, Лилли, которая работает на мафию и к которой Рой не питает ни любви, ни уважения, буквально возвращает его из мертвых. Но, едва оправившись, Рой снова принимается за старое – опасное ремесло кидалы у него в крови…
Завораживающий роман в жанре танго.Недавно потерявший жену комиссар Мигель Фортунато готовится выйти на пенсию после долгих лет службы в полиции Буэнос-Айреса. Его последнее задание – помочь следователю, приехавшему в Аргентину из США для расследования обстоятельств похищения и убийства известного американского писателя. Задание, как выясняется, непростое. Во-первых, следователь оказывается совсем молоденькой, неопытной, но очень привлекательной девушкой по имени Афина Фаулер. А во-вторых, сам Фортунато в силу определенных причин вовсе не заинтересован в том, чтобы правда об убийстве вышла наружу.Впрочем, расследование должно идти, хочет он этого или нет.